Священник, защищавший Pussy Riot, переходит в католичество

Православный священник о. Сергий (Баранов), вступившийся за Pussy Riot и написавший по этому поводу открытое письмо Его Святейшеству Патриарху Кириллу, попросил политического убежища в Чехии и переходит в католичество — чтобы уйти в монастырь и нести там послушание. Об этом «Известиям» рассказал сам Сергей Баранов, который сейчас находится в Праге.

В августе прошлого года диакон Сергий Баранов из Тамбовской епархии (в миру Сергей  Баранов) назвал приговор Pussy Riot «неправосудным и вынесенным при прямом подстрекательстве священников» и заявил, что не хочет «находиться в одной Церкви с лжецами, стяжателями и лицемерами». Он попросил снять с себя священный сан из-за  приговора Pussy Riot, «вынесенного при прямом подстрекательстве священников». Грянул громкий скандал, после которого о. Сергий был лишен сана, а потом вообще уехал из России.

— Это правда, что вы теперь политэмигрант?

— Правда. Я попросил у властей Чехии международной защиты в связи с преследованиями по политическим и религиозным мотивам. И решение по моему вопросу скоро будет вынесено.

— Вы давно уже в Праге?

— С Рождества. Я не «позвоночник», то есть не «по звонку». По моему поводу никто никому не звонил, никто за меня не ходатайствовал. Как, например, за мужа Тимошенко — у него тут всё есть, недвижимость, связи, он в центрах и лагерях не жил. Я приехал по обычной туристической путевке и попросил тут защиты. Все эти месяцы живу теперь в центрах для беженцев.

— В чем заключаются преследования, из-за которых вы уехали?

— После моего письма про Pussy Riot целая комедия была! А уж после лишения сана — тем более! Сколько православных фундаменталистов натравили на меня! Мы с друзьями замучились оттирать стены — надписи были разные оскорбительные, некоторые даже в стихах. Потом на меня наехала машина, зеленая «Нива», и мужик выкрикнул: «Ты поосторожней играйся с политикой, ублюдок!» И поехал дальше. Я обратился в полицию, там меня послали в прокуратуру — всем написал, все проигнорировали. Ну а потом, в декабре прошлого года, у меня была встреча в чешском посольстве, где я устно изложил свою позицию насчет ситуации в РПЦ. В конце нашей встречи г-н посол Петр Коларж передал мне письмо заместителя председателя правительства и министра иностранных дел Чешской Республики г-на Карела Шварценберга со словами поддержки моей позиции по делу Pussy Riot, за что я ему очень признателен.

— После этого были новые наезды?

— После того как посол Чехии вручил мне письмо, мне взломали электронную почту и Skype. Меня травили, вызывали в ФСБ и проводили со мной беседы. С момента публикации (открытого письма к патриарху Кириллу. — «Известия») на меня искали компромат, всё хотели найти, кто идеолог моего обращения, кто всё это проплатил.

— Вы подавали официальные заявления по поводу взлома почты?

— Да, был в полиции. Но там меня отговорили это делать — нет, говорят, никакого смысла. Сказали, что невозможно найти преступников и выяснить, кто это взломал, да и доказательной базы никакой. В общем, отговорили меня писать. А то, что на Facebook мои записи удалялись, это как? А мне в ответ — а как вы это докажете? Это местные уроды наши делали, и это не изменишь. Это же для чего делалось? Чтобы показать, кто здесь хозяин. И показали: захотели — убрали запись, захотели — добавили.

— А зачем взламывать вашу почту, что вы могли там такого написать?

— Подозреваю, что это нужно было ФСБ. Почту взломали после того, как я подготовил и отправил новую статью о Pussy Riot, где я их назвал российскими узницами и исповедницами наших дней. И призывал проанализировать ситуацию вновь. В письме было написано, что 21 февраля 2012 года по наитию Божьему они вошли в Кафедральный Торговый Центр — так я назвал храм Христа Спасителя — с целью помолиться. И эта молитва была богоугодной и такой сильной, что ее услышал весь мир. После этой статьи, которая нигде не вышла, начались всякие «шебуршания» вокруг моей персоны. Прессинг со стороны силовиков стал последней каплей, я решил уехать из страны. Мне сказали, что своими статьями и постами в соцсетях я оскорбляю чувства верующих, клевещу на нашу страну и мне больше не позволят этим заниматься. В ФСБ мне объяснили, что «статей в Уголовном кодексе много и мы найдем способ вас заткнуть». Я не заткнулся, я просто взял и уехал.

— Испугались, что могут посадить, как Pussy Riot?

— Да, но только сделают это без шума.

— Не жалеете, что написали в августе открытое письмо патриарху Кириллу?

— Меня в Чехии постоянно об этом спрашивают. Нет, не жалею. Считаю, что поступил правильно. Меня за это лишили сана — но я не считаю это решение каноническим, а считаю его политическим. Меня отлучили от Церкви, но меня невозможно лишить Веры. Прежде чем я написал открытое письмо патриарху, я два года писал ему о необходимости реформирования, что не должно быть сращивания государства и Церкви. Писал о том, что происходит в Тамбовской епархии — что нужно освободиться от кагэбэшных попов. И что про их прошлое и настоящее все знают, это же не скроешь. Ответов я не получил. Но патриарх, надо отдать ему должное, упорядочил отчетность приходов — на неразбериху в церковных документах я тоже указывал в своих письмах.

Приехав в Чехию и попросив политического убежища, я первым делом пошел к епископу Владиславу, это греко-католический епископ. Боже, какой же это оказался прекрасный человек! Это не то, что наши архиереи, — сразу и поговорил, и поддержал. Я сказал, что хочу перейти в Католическую церковь.

— Вы понимаете, что вас теперь назовут вероотступником — вы же много лет были диаконом в РПЦ? Ведь скажут, что на отход от православной веры пошли ради сытой жизни на Западе.

— Ваш вопрос — хорошая почва для РПЦ разогреть ненависть ко мне. Но для меня это совсем по-другому, я считаю, что дух Христов в Московском патриархате умирает. Такие понятия, как любовь, милосердие, сострадание, человеколюбие Московский патриархат растоптал. В Католической церкви этот дух сумели сохранить — в силу исторических причин и в силу самоотверженной любви иерархов и священнослужителей.

— И все-таки переход в католичество — это вероотступничество?

— Нет! И католики, и православные — это одна религия, христианство, у нас один Бог, один Христос и одно Евангелие. Краеугольный камень учения, различающий наши конфессии, — это учение об исхождении Святого Духа (или Филиокве). В православии дух Святой исходит только от Отца, в католичестве — от Отца и Сына. Когда я был диаконом, я нес учение о любви и милосердии, это основополагающие истины обеих конфессии. Так что никакого вероотступничества нет, а есть принятие истины. А то, что я исповедую исхождение Святого Духа от Отца и Сына — данное таинство веры приемлет моя душа и мой разум.

Теперь мне надо пройти катехуминат — процедуру вступления в Греко-католическую церковь, с сохранением византийского обряда. Они служат так же, как и православные, но учение католическое. Епископ Владислав познакомил меня с настоятелем кафедрального собора Святого Климента Папы Римского о. Василием, он проведет катехуминат. Завершающим этапом будет конфирмация, то есть миропомазание. Я хочу в дальнейшем затвориться в монастыре с целью молитвенного послушания.

— Кроме вас в чешских лагерях беженцев есть другие служители церкви, уехавшие из России?

— Знаете, я был удивлен, но в прошлом году там было еще двое священнослужителей. Они оба уже служат в Чехии. Такая надежда на спасительность Римско-католической церкви появилась в последнее время! Потому что пришел такой папа (римский. — «Известия»), который призывает: Церковь должна быть бедной и для бедных. Всё познается в сравнении: когда видишь одного и другого… Видишь, как там — и как здесь, это же небо и земля! Наши иерархи народ настолько от себя отвратили и сами себя от Бога отделили, что сейчас люди, которые хотят причащаться, — ну куда им идти?

— Представляю, сколько верующих людей в России после этих слов назовут вас предателем и возразят, что это неправда. Не боитесь проклятий?

— Тем, кто будет меня проклинать, надо вспоминать заповедь Господню: не судите да не судимы будете. И не забывать, что все проклятия возвращаются к тому, кто их послал.