Герман Клименко: «Самая серьезная проблема с интернетом — анонимность» | Статьи

Герман Клименко был назначен на пост советника президента по проблемам интернета в январе 2016 года. В интервью корреспонденту «Известий» Владимиру Зыкову он рассказал, о чем собирается доложить главе государства в первую очередь и нужно ли устраивать кампанию по авторизации всех пользователей Сети.

— Расскажите о главных проблемах, которые вам приходится решать после вступления в должность советника президента.

— Я точно знаю, что президенту буду докладывать про розничный экспорт. Любой экономист скажет, что если бы у нас было бы сейчас, как у Индии, $60–70 млрд выручки от экспорта программного обеспечения, то курс был бы в районе 45 рублей за доллар.

Государство сегодня у нас финансирует Microsoft вместо того, чтобы финансировать отечественные разработки на основе открытого ПО. Как только государство начнет финансировать разработчиков отечественного ПО, у нас появится дополнительный спрос на программистов. У них будет физически больше работы. Допустим, у нас нельзя сделать Силиконовую долину, кто-то хочет «Сколково» сделать, создав нечто подобное. Но если нет людей, то мы ничего подобного сделать не сможем. У нас сейчас нет программистов. А должен быть избыток. Он может быть только в том случае, если государство начнет с себя и своих 22 тыс. муниципалитетов, начнет переходить с Windows на отечественные разработки.

— Как вы видите свою основную роль? Как защитника интернета? Или как лоббиста?

— Я как мост между государством и отраслью. У меня очень четко оговорены условия найма. Они сформулированы Владимиром Путиным: чтобы инициативы ИРИ воплотить в жизнь. Я для этого пошел на эту должность.

— Вы пока недолго на госдолжности, но уже «засветились» в ряде медийных скандалов — к примеру, ваше заявление о том, что если Павел Дуров не подчинится закону, то его мессенджер Telegram заблокируют в России. Вы, кстати, знакомы с ним?

— Мы с ним встречались года три назад. Он приезжал в Москву и встречался с руководством крупных компаний. И мы с ним в гостинице «Националь» часа четыре разговаривали. Он мне очень понравился.

— А сейчас с ним почему бы не пообщаться? Или интереснее обмениваться с ним любезностями публично? Кормите медиарынок?

— У меня к нему ничего нет и не о чем разговаривать — так же, как и ему со мной. В смысле не то чтобы у нас интересы разошлись, но три или четыре года назад мы разговаривали по поводу таргетирования рекламы. Он знакомился с рынком и искал, кто чем ему может быть полезен. Но он же в теме мессенджеров сейчас, у меня там нет интересов. Давать ему советы о том, как продвигаться, — это только все портить. Если зачем-то я ему понадоблюсь, можно встретиться. А сейчас что мне ему сказать? Павел, закрой Telegram? Зачем? Я им пользуюсь, и мне нравится.

— К Telegram сейчас стали поступать претензии правообладателей из-за ботов, которые распространяют разный контент. Как думаете, зачем Павел это допускает?

— На пиратских традициях был создан и вырос ресурс «ВКонтакте». Telegram хочет повторить историю развития.

— Интересно ваше мнение относительно торрентов и файлообменников. Кто-то говорит, что их нельзя назвать пиратскими ресурсами, кто-то говорит, что можно. Вы как считаете?

— Назвать можно. Есть движки форумов, через которые распространяется как легальный, так и нелегальный контент. Сам движок ни в чем не виноват. Как пример есть кухонные ножи. Кто-то ими режет колбасу, а кто-то головы. То же самое — файлообменники и торренты. Есть тип контента, который «склонен» к тому, чтобы быть контрафактом. И файлообменники нужны, и торренты нужны.

— Как можно сделать торрент-трекер легальной площадкой?

— Торрент-трекер, который хочет быть легальным, должен прийти на сайт госуслуг и попросить через них авторизовать пользователей. Основная претензия правообладателей ведь в том, что нельзя идентифицировать пользователя, поэтому они предъявляют претензии к площадке. Поэтому торрент-трекер должен сказать пользователю: если хочешь что-то закачать, авторизуйся. В этом случае ответственность будет нести пользователь.

Самая серьезная проблема с интернетом — это анонимность. Все тактично молчат. Если кто выступит против анонимности, того тут же растерзают. Но процесс деанонимизации идет. Вот Facebook следит, чтобы пользователь был под своим именем. Если ты будешь не под своим именем и кто-то по этому поводу на тебя пожалуется в соцсеть, модераторы заблокируют тебя.

— Вы думаете, что авторизация через портал госуслуг изменит как-то ситуацию?

— Это решение многих проблем. Например, ряд федеральных изданий на своих сайтах закрыли пользователям возможность оставлять комментарии к статьями. В комментариях сейчас много мата, спама и всего остального. Как только будет введена авторизация через сайт госуслуг, пользователи будут ответственнее подходить к тому, что говорят. Фактически это спасение для СМИ, и не только. Я сейчас плотно изучаю эту возможность и, наверное, будут лоббировать ее на уровне государства.

— Про пиратство позиция относительно понятна. Хочется спросить по поводу второго серьезного драйвера роста интернета — порнографии.

— Каждое общество проходит какие-то этапы. Говорить о легализации порно сложновато. Я не являюсь лоббистом порно, но запрещать его не надо, потому что оно способствовало росту интернета. И я не вижу в этом ничего плохого, так как иначе мы превратимся в ханжескую страну. Как при социализме, когда на экране сиська мелькнула — и мы шли толпами на этот фильм в кино. До легализации мы не дошли, но и до запретов тоже. У нас это парадокс: разрешить не можем, но и запретить не хотим.

— Можете сформулировать постулат — зачем России интернет?

— Интернет — это связь. Интернет — это то, что за один клик приближает пользователя к нужному ему объекту. Для России проблема расстояний была всегда. Огромное расстояние, восемь часовых поясов, и представить себе, что я смогу управлять людьми, которые находятся далеко, в разных часовых поясах, без интернета невозможно. Для России это шанс аккумулировать ресурсы. Для России интернет — это катализатор, это как нефть для экономики.

Если взять историю с такси, то интернет здесь — катализатор. До сервисов типа «Яндекс.Такси» было 6 тыс. таксистов, после их появления стало 60 тыс. таксистов. Сервисы по заказу такси оптимизировали этот рынок. 6 тыс. таксистов и 3–5 поездок в день и 60 тыс. таксистов и 20–25 поездок в день — согласитесь, это другая история. Если раньше таксист 20 процентов времени ездил и 80 процентов стоял, то сейчас наоборот. Произошла утилизация свободного сервиса. Это очень важно. «Яндекс.Такси» — это модель абсолютной эффективности. КПД такси повысился почти до максимума. В России большие расстояния и как следствие — проблемы с управляемостью. Это сказывается на производительности труда. Подобные сервисы можно запустить в разных сферах, оптимизировав их и подняв КПД.