На предстоящей Генеральной ассамблее ООН Исламабад вновь поднимет тему Джамму и Кашмира. Там он обратит внимание на риски для всего региона, возникшие, по убеждению пакистанцев, из-за отмены Индией особого статуса этого спорного района. Об этом «Известиям» сообщил посол Пакистана в РФ Кази Халилулла. При этом он подтвердил настрой Исламабада на диалог с Нью-Дели по спорным вопросам, а также рассказал о роли России для Пакистана.
— Какие действия Исламабад может предпринять на международной арене — особенно в свете грядущей Генассамблеи ООН — с учетом отказа Нью-Дели от всякого посредничества и его позиции, что тема Кашмира — это внутреннее дело Индии?
— 16 августа в Нью-Йорке состоялось заседание Совета Безопасности ООН по ситуации, которую создала Индия в оккупированном Джамму и Кашмире. Что важно — ни один из постоянных членов Совета Безопасности ООН не заблокировал эту встречу. Это ознаменовало две вещи. Первое — ситуация, спровоцированная Индией, создала серьезный риск для мира и безопасности в регионе и за его пределами. Учитывая, что и Пакистан, и Индия обладают ядерным оружием. И второй момент — встреча продемонстрировала неправомерность утверждений Индии, что отмена Статьи 370 (об особом статусе штата. — «Известия») — исключительно ее внутреннее дело. Джамму и Кашмир — это международно признанный спор, и никакие односторонние действия Индии не могут изменить статус этого спора.
В сентябре премьер-министр Пакистана Имран Хан и министр иностранных дел Махдум Шах Махмуд Куреши примут участие в ГА ООН, где премьер обратится к членам Генсассамблеи. Я не знаю доподлинно содержание его речи, но традиционно все пакистанские лидеры на ГА ООН затрагивали спор по поводу Джамму и Кашмира, неизменно подчеркивая проблему серьезных нарушений индийскими силами прав человека. Жители Кашмира борются за право на самоопределение. Но Индия жестоко подавляет эту мирную борьбу.
Пакистан решительно осудил аннексию Джамму и Кашмира Индией 5 августа. Действия индийской стороны там сопровождались нарушениями прав человека в довольно крупных масштабах — там до сих пор действует комендантский час. Более 10 тыс. невинных кашмирцев были задержаны индийской стороной. Управление Верховного комиссара ООН по правам человека также выразила озабоченность ситуацией в Кашмире — например, тем, что там были заблокированы интернет и мобильная связь, задержаны местные лидеры и активисты, введен запрет на мирные собрания.
И я уверен, что во время своего выступлении на ГА ООН, а также во время встреч с лидерами других стран премьер Имран Хан поднимет все эти вопросы и привлечет внимание к плачевной ситуации, созданной односторонними и незаконными действиями индийских властей, и тому риску, который она несет миру и безопасности в регионе и за его пределами.
— Если Россия сохраняет равноудаленность от Индии и Пакистана, то другой член Совбеза ООН — Китай — всегда однозначно был на стороне Исламабада и в нынешнем конфликте открыто выступил против решения Индии по Кашмиру. Но реакция Дели оказалась не столь резкой, как обычно, что породило в умах некоторых экспертов такое предположение: якобы правительство Моди решило наладить с Пекином отношения, чтобы постепенно вбить клин в альянс Китая с Пакистаном. Есть ли такие ощущения в Исламабаде?
— Я хотел бы подчеркнуть, что Китай всегда стоял на стороне Пакистана. КНР также полностью поддержал нас по поводу ситуации, которую создала Индия в оккупированном ею Джамму и Кашмире.
Как вы, наверное, знаете, у Китая с Пакистаном — всепогодное стратегическое сотрудничество и партнерство. Мы вместе строим «Китайско-Пакистанский экономический коридор» (КПЭК). Китайские инвестиции в этот проект превышают $60 млрд. Протяженность этого коридора, начинающегося в китайском Кашгаре и заканчивающегося в пакистанском порту Гвадар, составляет 3 тыс. км. Это масштабный проект, представляющий собой сеть автомагистралей, портов, железных дорог, энергосистем, который, как мы надеемся, будет выгоден не только Китаю и Пакистану, но и региону в целом. Из этого вы можете сами сделать вывод, какие у нас с Китаем отношения.
— Китай действительно почти всегда именуют в Пакистане всепогодным другом. Традиционно тесные отношения Исламабад поддерживает и с монархиями Персидского залива. Крайне важны для Пакистана также отношения с США, хотя они и не безоблачны. Какое место во внешнеполитической системе координат Исламабада занимает Россия?
— Международная политика — это не игра с нулевой суммой, все страны вправе иметь близкие и дружеские отношения с кем захотят. А Пакистан хочет дружить со всеми государствами.
Отношения между Россией и Пакистаном поступательно развиваются все последние годы. И наш премьер-министр придаёт очень большое значение дальнейшему углублению двусторонних связей с Россией во всех сферах, представляющих взаимный интерес, в том числе в сферах торговли, энергетики, обороны, культуры и образования.
Хотел бы напомнить, что во время саммита лидеров ШОС в Бишкеке Имран Хан и президент России Владимир Путин тесно пообщались. Так что между нашими лидерами уже существует достаточное взаимопонимание. И на этой базе мы намерены и дальше углублять наши отношения и сотрудничество с Россией во всех сферах.
С сентября прошлого года министры иностранных дел Пакистана и России встречались три раза, в том числе один раз в Москве, и пару раз общались по телефону, то есть консультации по различным важным вопросам проходят регулярно.
Обе стороны прекрасно понимают, что отношения в сфере энергетики — а Россию с учетом ее богатства энергоресурсами можно смело назвать супердержавой в этом плане — также очень перспективны. В 2015 году Пакистан и Россия подписали межправительственное соглашение о сотрудничестве в реализации проекта строительства газопровода «Север-Юг», предусматривающего возведение Россией 1100-километрового трубопровода Карачи-Лахор, и обе стороны полны решимости выполнить этот проект.
— А есть ли какие-то временные ориентиры у этого проекта?
— Это вопрос взаимной договоренности. Пока обе стороны ведут переговоры по решению различных вопросов, связанных с воплощением в жизнь этого проекта.
Отмечу, что мы ценим заинтересованность России в поддержании мира и стабильности в Южной Азии. Пакистан и Россия тесно сотрудничают по вопросу примирения в Афганистане: к слову, пакистанские представители присутствовали на всех встречах Московского формата консультаций по Афганистану.
Мы также ценим тот факт, что после инцидента в Пулваме (случившегося 14 февраля 2019 года в Кашмире, когда погибли более 40 индийских правоохранителей. — «Известия») Россия предложила стать площадкой для переговоров между Индией и Пакистаном, и ту конструктивную роль, которую Москва сыграла в деэскалации ситуации.
— На днях Имран Хан заметил, что угроза военной конфронтации между Исламабадом и Нью-Дели становится все более серьезной. А такого рода угрозы всегда ставят перед страной цель пересмотреть планы развития своих вооруженных сил. Еще до нынешнего обострения в Кашмире Пакистан проявлял интерес к закупкам боевых вертолетов у России. Ждать ли в ближайшем будущем новых военных контрактов между Исламабадом и Москвой?
— Премьер Имран Хан заявил, что Пакистан и его вооруженные силы имеют не только возможности, но и волю, чтобы защитить страну. И мы продемонстрировали это, когда 27 февраля Военно-воздушные силы Пакистана сбили два самолета, принадлежащих индийской армии, когда те нарушили воздушное пространство Пакистана. Индийский пилот был захвачен, но вскоре по приказу Имрана Хана освобожден и передан Индии в качестве мирного жеста, потому что Пакистан —миролюбивая страна.
Я хотел бы также обратить ваше внимание на то, что недавно Индия увеличила численность своих военных в оккупированном Джамму и Кашмире с 700 тыс. до 900 тыс. человек. Пакистан не может игнорировать наращивание индийских военных сил. Последние события сопровождаются нарушением режима прекращения огня с использованием кассетных боеприпасов индийской стороной у линии контроля. Потому Имран Хан и напомнил, что мы способны защитить суверенитет и территориальную целостность страны и у нас есть возможность защитить Пакистан от любой агрессии.
Наши вооруженные силы рассматривают различные варианты приобретения военного оборудования, чтобы увеличить наш оборонный потенциал. И по этим вопросам мы давно на связи с Россией, у которой одни из лучших вооружений в мире.
Сотрудничество между Пакистаном и Россией в области обороны за последние годы значительно возросло. Оно включает обмен визитами на высоком уровне, закупку военного оборудования, совместные военные учения и визиты военных кораблей.
Мы используем вертолеты серии «Ми» длительное время, недавно мы купили еще одну партию российских военных вертолетов. Так что подчеркну — наши вооруженные силы давно присматриваются к различным российским военным платформам и ведут переговоры по своим каналам. И если сделки подписываются, все об этом тут же узнают.
— А есть ли у Пакистана интерес к приобретению российских комплексов С-400?
— Что касается С-400, то у нас есть принципиальная позиция: после того, как Индия провела ядерные испытания в 1998 году, а вслед за ней Пакистан провел свои, мы предложили Нью-Дели выйти на режим стратегического сдерживания. Его суть в отказе от приобретения систем противоракетной обороны из-за их дестабилизирующего эффекта. Но Индия это предложение не приняла. Это вынудило Пакистан разработать такие технические возможности, что любые системы ПРО стали неэффективными и ненадежными.
— Два года назад Пакистан стал членом ШОС. Принесло ли членство в организации какую-то практическую пользу Исламабаду? И смогла ли ШОС стать вспомогательной площадкой, где Пакистан и Индия ведут диалог по двусторонней тематике?
— ШОС — прекрасная семья, и мы счастливы быть в этой семье. Мы благодарны России за ее добросердечную поддержку нашего полноправного членства в этой организации. И я хотел бы, пользуясь случаем, поздравить Россию с переходом к ней председательства в ШОС в 2019–2020 годах. Пакистан гордится быть частью ШОС, которая предложила новую модель межгосударственного сотрудничества ради мира, безопасности, взаимосвязанности и устойчивого развития.
Мы не выносим наши проблемы и споры с Индией на площадку ШОС. Мы считаем, что все страны организации сотрудничают в соответствии с шанхайским духом, этого придерживаемся и мы.
Конечно, саммиты ШОС предоставляют прекрасную возможность для двусторонних встреч лидеров на полях. Но пользоваться этим или нет — решать им самим. Пакистан всегда подчеркивал необходимость диалога и решения давних споров, включая спор вокруг Джамму и Кашмира с Индией, в соответствии с резолюциями ООН и чаяниями кашмирского народа.
Когда Имран Хан только был избран главой правительства и еще не вступил в должность, он сказал: ради социально-экономического развития Пакистана необходимо иметь дружеские отношения с соседями и решать все споры мирно, путем диалога. И заявил, что если Индия сделает один шаг навстречу Пакистану, Пакистан в ответ сделает два шага навстречу Индии. Мы по-прежнему придерживаемся этого, мы готовы к решению спора по поводу Джамму и Кашмира мирно, но в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН и чаяниями народа Кашмира.
— А были ли после 5 августа какие-то попытки со стороны Исламабада предложить индийской стороне двустороннюю встречу?
— В прошлом мы вели диалог с Индией. Но с 2012 года он заморожен Нью-Дели. Мы всегда стремились решать все вопросы, включая спор по Джамму и Кашмиру, посредством диалога. Но, к сожалению, Индия не высказывает никакой заинтересованности в диалоге.
Мы уже говорили про российское предложение предоставить площадку для переговоров между Дели и Исламабадом. Пакистан тут же принял его. Индия отвергла. Президент Трамп предлагал выступить посредником между Индией и Пакистаном. Мы приняли это предложение, Индия отвергла.
— Пакистан активно участвует в афганском мирном процессе. В свете ожиданий вывода американских войск из этой страны — хотя переговоры США с «Талибаном» (запрещен в РФ) на этот счет оказались сорваны — многие заговорили о риске того, что теперь угрозу для региона будет представлять ИГИЛ (запрещена в РФ). Что по этому поводу думают в Исламабаде?
— Терроризм — это глобальный феномен, но Пакистан пострадал от него больше, чем другие страны. Борьба с терроризмом обернулась для нас 70 тыс. жертв, а экономические потери превысили $120 млрд. Сейчас мы накопили достаточный опыт борьбы с этим злом и готовы поделиться им с другими странами.
Граница Пакистана с Афганистаном составляет более 2,4 тыс. км, и то, что происходит там, в первую очередь сказывается на нас. И мы полностью поддерживали переговоры, которые США до недавнего времени вели с талибами. На протяжении вот уже 40 лет Пакистан принимает у себя 3 млн беженцев. Мир в Афганистане позволит им достойно вернуться в их любимую страну.
Что касается ИГИЛ — я буду называть его «Даиш», потому что ничего исламского у этой организации нет, — они просто террористы. И, как и Россия, Пакистан озабочен террористической угрозой, которую они представляют региону. В рамках Московского формата мы подробно говорили об этой проблеме. Один из вопросов, который обсуждался между США и «Талибаном», касался гарантий того, что афганская земля не будет использоваться против какой бы то ни было страны после вывода американских войск. Мы полностью поддержали эту цель, подчеркивая, что вывод войск должен быть упорядоченным и ответственным, чтобы не возникло вакуума.