Почему подготовка космонавта-профессионала длится 10 лет, а космического туриста — всего десять месяцев? Какова зарплата у начинающих и по какой причине в наших экипажах практически нет женщин? На эти и другие вопросы «Известий» ответил Герой России, летчик-космонавт, советник главы Центра подготовки космонавтов Сергей Залетин.
— Кто сегодня на первом месте в развитии космонавтики — Россия, США или Китай?
— У меня есть своя точка зрения. Хотелось бы более оперативно идти вперед, чтобы нас не старались обойти американцы или китайцы. Темпы их развития объективно выше. Это связано с тем, что у них финансирование в 20–30 раз больше, чем идет средств на нашу пилотируемую программу и в целом на программу космоса.
— Какие зарплаты у российских космонавтов?
— У космонавта, который пришел в отряд, — 110 тыс. рублей, у космонавта первого класса, который совершил два-три полета, — 300 тыс. Средняя зарплата — 170 тыс. рублей. А зарплата космонавтов должна быть как у крупных чиновников. Я считаю, что для космонавта, у которого жена не работает и двое детей, 170 тыс. — не вполне адекватная сумма.
— А жилье молодым космонавтам выдают?
— Нет, конечно. Кто им даст жилье? Центр подготовки космонавтов строит дом, чтобы давать служебное жилье, а так космонавтов селят в гостиницы. На государственном уровне этот вопрос канул в Лету, как только Центр подготовки космонавтов перешел из военного ведения в гражданское.
— Полеты в космос остаются подвигом или стали рутиной? Тем более что в космос уже и туристов возят?
— Любой космический полет — это подвиг. Никогда это не станет рутинной работой. Что такое космический полет? Это 8 км/с, 28 тыс. км/ч, это перегрузки порядка 5–5,5 единиц в течение 500 с лишним секунд. Не каждый человек это выдержит. Огромные риски, когда ты находишься в вакууме на огромной скорости. Даже самолеты — не рутина.
Сколько на земле действующих космонавтов? В России 33, в Америке — человек 50, в Европе — примерно 20. То есть 100 действующих космонавтов, которые готовы полететь.
Любой космический полет является не штатным, а экспериментальным. Ведь испытываются новые системы.
— Как вы относитесь к космическому туризму?
— При соответствующем подходе — если люди приходят и планомерно работают — позитивно. Сегодня космонавтика — удел профессионалов. Даже богатый человек, если он не болеет космонавтикой, никогда не сможет полететь.
— Значительно ли различается подготовка космических туристов и профессионалов?
— Конечно, как подготовка спортсмена-перворазрядника и чемпиона мира. Профессионал готовится семь-десять лет, турист десять месяцев — год. И требования другие. Возможно, они приближены по здоровью. Но с точки зрения навыков — это небо и земля.
У туристов есть своя программа, например, они должны уметь работать в скафандре. Если турист не умеет работать в скафандре, то в критической ситуации не сможет выполнить команду командира и перевести органы управления с одного режима в другой. Или произошла разгерметизация, а турист не может толком закрыть гермошлем, перчатки, выставить нужное давление. В отношении средств спасения турист должен быть подготовлен как профессиональный космонавт.
— Почему у нас женщины перестали летать?
— Вы, вероятно, сравниваете с европейцами, американцами? На «Шатле» есть разделение труда: есть командир, пилот, специалист по выходу, по науке, по отдельным направлениям. У нас к женщинам предъявляются требования и в качестве командира, и в качестве бортинженера, чтобы они могли дублировать друг друга. Сейчас в российском отряде только одна женщина, она готовится, ей еще экзамены сдавать.
— Что самое страшное в космосе?
— Самым сложным в первом полете для меня было привыкнуть к невесомости и длительное время работать по очень жесткому расписанию. Многие эксперименты или обслуживание борта происходят так, что 1–2 секунды прохлопал, не включил ту или иную систему в заданное время — информация будет потеряна.
— Это сложности, а я про страх спрашиваю.
— У нас есть пословица: «Не боятся только дураки». Но есть страх, который сковывает, а есть страх, который заставляет действовать. В космонавты берут тех, кто готов действовать. У нас даже есть такое понятие «штатная нештатная ситуация» и «нештатная нештатная ситуация». Чувство страха в разумных пределах заставляет не делать глупости.
— Верно ли, что пилотируемая космонавтика создавалась в принципе для колонизации новых планет?
— Безусловно. Мы все понимаем, что планета имеет свой окончательный ресурс. Пройдет миллион — 2 млн лет, жизнь на планете начнет заканчиваться, потому что термоядерная реакция на Солнце будет подходить к своему окончанию. Если мы к тому времени не разовьем нашу космическую технику и не найдем схожую по условиям жизни планету, то будем обречены. Мы должны заботиться о будущих поколениях.
Мы проникли в космос за счет гения отдельно взятых людей — Королева, Вернера фон Брауна. И конечно, мы развиваемся, испытываются новые системы. Раньше мы летели до станции двое суток, сейчас — за несколько витков. Недавно был экспериментальный полет грузового корабля, когда состыковались на втором витке, буквально три часа — и ты уже на станции. Это планомерное развитие.
— Лунная программа имеет практическое значение?
— Лунная программа будет иметь практическое значение, когда мы сможем сделать управляемой термоядерную реакцию, синтез, когда мы гелий-3 сможем доставлять с Луны и использовать как топливо.
Я вижу практический смысл освоения Луны с точки зрения получения гелия-3, а также как ближайшего к нам объекта. Мало ли что на Земле может случиться.
Справка «Известий»Сергей Залетин совершил два космических полета. Первый — с 4 апреля по 16 июня 2000 года в качестве командира корабля «Союз ТМ-30» и станции «Мир». Второй полет — с 30 октября по 10 ноября 2002 года в качестве командира корабля «Союз ТМА-1» и четвертой российской экспедиции посещения МКС.