В российском прокате — «Мы» Джордана Пила, главный фильм ужасов сезона, который непозволительно много требует от зрителя, хотя щедро воздает за труды. После успеха «Прочь» — хоррор-комедия об амбивалентности расизма стала хитом проката и получила четыре номинации на «Оскар», даже победив в одной, сценарной, — на втором фильме режиссер решил резко повысить ставки. «Мы» оказались дороже и масштабнее. Один жанр тут наступает на пятки другому, а злободневная труха просеяна до метафизического остатка. Впрочем, и жути кино нагоняет в разы больше.
Образцовая чернокожая семья Уилсонов — красавица-жена, муж-балагур, сын и дочь — приезжает на побережье отдохнуть. В этом загородном домике Аделаида (Лупита Нионго) не была с детства после инцидента в пляжном парке аттракционов. Отбившись от родителей, она забрела в павильон с кривыми зеркалами и так напугалась, что потеряла на время дар речи. Понадобились 20 лет и счастливый брак, чтобы оставить травму позади. Однако в первый же вечер кошмар напомнил о себе. На пороге дома появились четверо незнакомцев, поразительно похожих на самих Уилсонов.
В России о Джордане Пиле узнали только после дебютного «Прочь». Да и в Америке, в общем, тоже. Ранее он был известен исключительно как комик, участник уморительного скетчкома «Кей и Пил», продержавшегося на ТВ пять сезонов. Сегодня же он — один из самых многообещающих режиссеров Америки. Положение обязывает, и уже по первым минутам «Мы» очевидно, что Пил снял фильм избыточный и крайне амбициозный. Одна завязка уже смешивает два поджанра и два вида страха — «вторжение в дом» и «встреча с двойником-доппельгангером». Дальше сюрпризов всё больше.
С каждой новой покоренной ступенькой степень условности в истории нарастает, пока никаких сомнений не остается: при всей любви к жанру режиссер делает прежде всего высказывание. И, очевидно, в первую очередь как гражданина его тревожит разобщенность американской нации. Бунт двойников, которые долго томились в заточении, а теперь агрессивно отвоевывают место под солнцем, он рифмует с антиэлитарными выступлениями последних лет, кульминацией которых стало избрание популиста Дональда Трампа (в финале можно разглядеть отсылку на эту сенсационную победу).
Конечно, как любой умный человек, Пил не делает плакат, а ищет истоки трагедии. Не отказывает «бунтовщикам» в их правах, не делит мир на правых и злодеев (примиряющее «мы» в заглавии тому доказательство, на английском это еще и аббревиатура Соединенных Штатов — US). Более того, он доступно объясняет, как бунт подготовлен многолетним пренебрежением элиты. Если опустить частности, из сюжета следует, что двойники обитали в трущобах под землей и были принуждены механически повторять жизнь «верхних» жителей. Пока однажды им это не надоело.
Актуально-политический слой в «Мы» старательно вписан в богатую традицию историй о доппельгангерах — в преходящем конфликте легко разглядеть вечную диалектику между сознательным и вытесненным. Чуть сложнее дела обстоят с конвенциями жанра. Воспарение к метафизическим вершинам не прошло безболезненно для хоррор-аттракциона. За два часа кино не раз вжимает в кресло, артисты (особенно Лупита Нионго и дети) вытворяют что-то невероятное, играя по две роли за раз, однако финал наверняка оставит чувство недоумения у тех, кому дела нет до Трампа и проблематики психоанализа.