Денис Никандров, бывший замначальника столичного управления СКР, очень подробно расписал хронологию и роли каждого участника в коррупционной афере, в которой сам же участвовал. Его показания обнародовал «Росбалт». Откровение взяточника со следствием ФСБ, с одной стороны, позволили получить доказательства вины высокопоставленного офицера СКР — Александра Дрыманова. С другой — сделка позволила избежать самому Никандрову соразмерного с его преступлением наказания и освободила от многомиллионного штрафа. Также расследование потеряло интерес к другим «грешкам» ценного свидетеля. Насколько справедливо распределяется наказание в случаях, когда в деле присутствует досудебное соглашение, разбирались эксперты «Известий».
Секреты в деталях
Основными «решалами» в погонах, если верить показаниям Никандрова, было руководство Главного управления собственной безопасности СКР — Михаил Максименко и его заместитель Александр Ламонов. Действовали они, со слов свидетеля обвинения, через его непосредственного начальника Александра Дрыманова.
«В первой декаде февраля 2016 года руководитель ГСУ СК России по г. Москве Дрыманов А.А. в своем служебном кабинете сообщил свидетелю [Никандрову], что уголовное дело о перестрелке на улице Рочдельской необходимо будет изъять из производства подразделения управления по расследованию особо важных дел (УРОВД), деятельность которого курировал Синяговский С.В., и передать в отдел, возглавляемый Денисовым М.Е., под его (Никандрова Д.В.) контроль… При этом Дрыманов А.А. добавил следующее: «Через несколько месяцев дело скинешь в СУ по ЦАО, когда ажиотаж спадет». От ответа на вопрос о причине последующей передачи дела в ЦАО Дрыманов А.А. уклонился, пообещав объяснить всё позже…» — приводит выдержку из материалов дела издание.
Автор цитаты
Справка
Стрельба на Рочдельской — конфликт, связанный с вымогательством у владельцев ресторана Elements 8 млн рублей в декабре 2015 года. В результате перестрелки погибли два человека. Следствие установило, что фигуранты дела приехали в ресторан после звонка полиции, но не приняли никаких действий, чтобы предотвратить стрельбу. В рамках дела также был арестован и осужден криминальный авторитет Захарий Калашов, более известный как Шакро Молодой. Его признали виновным в вымогательстве. Помимо него по этому делу проходят Андрей Кочуйков (Итальянец) и Эдуард Романов. Еще одним ответвлением процесса стало антикоррупционное расследование в отношении высокопоставленных сотрудников СКР.
Никандров находился в кабинете своего босса, когда там вместе с Дрымановым был и Максименко. Ему пришлось в присутствии Максименко доложить шефу о расследовании ситуации со стрельбой на Рочдельской улице. Он довел до них подробности и текущую квалификацию действий всех участников событий со слов начальника подразделения, в котором находились материалы, — Максима Денисова. «Изложив соображения Денисова М.Е. по квалификации действий Буданцева Э.В., свидетель [Никандров] встретил резкие возражения со стороны Максименко М.И. Он был категорически против того, чтобы действия Буданцева Э.В. рассматривать как необходимую оборону либо ее превышение. Он считал, что Буданцев Э.В. совершил убийство», — говорится в документе, проливающем свет на сделку Никандрова со следствием. Свидетель обвинения понял, что начальника СБ интересует в первую очередь судьба Итальянца и его подручного Эдуарда Романова.
Переговоры продолжились непосредственно между Никандровым и Максименко в марте — у последнего дома. На встрече присутствовал и замначальника ГУСБ — Александр Ламонов. Он и попросил замначальника столичного ГСУ СКР заменить следователя по делу. По всей видимости, человек, который занимался делом авторитетов, оказался принципиальным и несговорчивым.
Разговор с интересом
Непосредственно о корыстной заинтересованности, если верить Никандрову, ему намекнул Максименко в конце марта во время встречи в «Кофемании» на Покровке.
«Последний подробно расспросил свидетеля о расследовании дела в отношении Кочуйкова А.Н. и Романова Э.А., особо интересуясь перспективами квалификации их действий по статье УК РФ о самоуправстве. Максименко М.И. сослался на то, что его знакомый Смычковский Д.Э. настаивает на положительном разрешении данной перспективы, а также на освобождении Кочуйкова А.Н. и Романова Э.А. из-под стражи», — говорится в материалах дела. Якобы Никандрову не хотелось ничего менять в расследовании, и собеседник, почувствовав это, предложил компромисс — скинуть дело Крамару (так собеседники называли бывшего начальника следственного отдела СК по ЦАО Алексея Крамаренко).
Максименко добавил интересную деталь о материальном статусе Крамара: дескать, тот жаловался, что центральный аппарат ГСУ, курирующий расследование экономических преступлений, так закрутил гайки, что Крамаренко ничего не может заработать. У него нет денег, чтобы заплатить налоги за его многочисленную недвижимость. К тому же Крамар был знаком с ходоком от людей Шакро Смычковским.
Посредник спустя неделю появился у Дрыманова. После визита начальник главка лично зашел к Никандрову и рассказал, что всю грязную работу по переквалификации готов исполнить Крамаренко. Любопытно, что договорился с Крамаром, по версии Никандрова, Смычковский. Никандров в своем откровении со следователями всячески пытается выставить себя чуточку честнее, чем его коллеги: «Свидетель ответил, что передать дело сложно, но Дрыманов А.А. попросил что-нибудь придумать».
А Козлевичу?
Дело в итоге ушло в СУ по ЦАО ГСУ СКР, где был воплощен замысел сторонников Кочуйкова. По данным Никандрова, Смычковский передал Крамаренко $200 тыс., такую же сумму получил он и Дрыманов (каждый). Еще 200 тыс. ушли «безопаснику» (так называл в беседе посредник Максименко). Свою долю, доверху набитый мешочек с логотипом «Боско», Никандров получил от шефа в комнате отдыха. Пятую часть миллиона долларов, выделенных братвой для освобождения Итальянца, забрал в качестве комиссии Смычковский.
Никандрова удивило, что при дележке не был учтен интерес Ламонова, который так хлопотал по поводу переквалификации и, казалось, больше других погрузился в нюансы расследования. Никандров даже задал этот вопрос напрямую Максименко, на что получил исчерпывающий ответ: «Он и его ребята получили 500 штук». Это обстоятельство говорило о том, что есть еще один взяткодатель — позже Никандрову назвал фамилию Смычковский, но бывший замначальника главка СКР лишь запомнил, что она армянская.
Первая ласточка
Следует отметить, что после приговора Никандров совсем скоро окажется на свободе. Причем, вероятно, не будет стеснен в средствах — в уголовном деле фигурировали солидные суммы взяток.
«Досудебное соглашение — это палка о двух концах. В случае с Никандровым, на мой взгляд, ему очень повезло. Но далеко не для всех подследственных, заключивших сделку, исход заканчивается так положительно. В судебной практике за 2018 год были случаи, когда лицам, заключившим соглашение, дали более строгое наказание, чем остальным соучастникам. Подразумевается, что сделка дает гарантии привилегий относительно других участников преступления, но по факту так происходит не всегда. Одна из причин — дела «досудебщиков» рассматриваются в отдельном порядке, судьей, который не ведет дело оставшейся группы. В частности, был случай, когда два «досудебщика» единственные получили реальные сроки, тогда как другие соисполнители отделались условным наказанием», — считает адвокат Ирина Дюбина.
И тем не менее фортуна в антикоррупционном расследовании странным образом оказалась не только на стороне Никандрова. С Ламоновым — он тоже «досудебщик» — похожая ситуация. Сначала «безопасник» строчил письма российскому президенту, о том, как он, честный сыщик, стал жертвой оговора коллег и несправедливой системы. Потом во всем сознался, дал показания на подельников и получил пять лет колонии и штраф в 33 млн рублей. Но если Ламонову всё же придется выплачивать (при условии, что у властей найдутся механизмы взыскать средства с безработного осужденного) хоть какие-то деньги в доход государства, то Никандрова правосудие освободило от ненужных финансовых затрат.
Метаморфоза личности в погонах
Между тем источник «Известий» считает, что катализатором конкретно в истории со взяткой от Шакро был как раз Ламонов. В прошлом он опытный сыщик, работал на «земле» опером — он хорошо знал преступный мир, а преступный мир хорошо знал его. В отличие от кабинетных пинкертонов Максименко, Никандрова и Дрыманова.
Бывшие коллеги и подчиненные по работе в уголовном розыске считали Ламонова по-настоящему крутым сыщиком. «Бандиты его боялись и уважали», — так вспомнил о нем один из бывших сослуживцев. Что же происходит в голове людей в погонах, которые решают перейти на сторону зла?
Коррупционер всегда авантюрист. Взять хотя бы Максименко с Ламоновым — с трибун они говорили подчиненным, что нельзя принимать конфеты и коньяки от заявителей, а параллельно вели переговоры с лидерами преступного мира. Копались в проступках неопытных следователей, «кошмарили» их служебными неприятностями за мелочи, а сами ехали в дорогие рестораны на встречи с посредниками мафии. По сути, возглавляемое ими управление было конторой по решению вопросов, в которых фигурировали семизначные суммы в валюте.
«Думая о ком-то, как о кристально чистом человеке, мы часто можем ошибаться. Дело в том, что психологический портрет успешного мошенника помимо пренебрежения к моральным ценностям включает такие характеристики, как актерский талант, высокий интеллект, владение собой, умение хорошо понимать людей и воздействовать на них. Из-за этого при выявлении афериста возникает сильный эффект неожиданности. Это про них говорят, от кого угодно, но от него такого не ожидал», — объясняет криминальный психолог Виктор Лютых.
Так бывает, когда речь идет о криминальном таланте. Но чаще противоправное поведение, в частности, коррумпированное, обусловлено ситуацией.
«Например, мы чувствуем себя обязанными отплатить добром за добро. Ощущение обязанности кому-то нас сильно гнетет до тех пор, пока мы чем-то не отплатим. Зная это, люди-манипуляторы специально оказывают нам услугу, чтобы потом попросить что-то взамен (в том числе и не вполне законное)», — объясняет Лютых.
Ну и само собой, отпечаток накладывает и сообщество, в котором блюститель порядка проходит службу.
«Многие определяют, что является правильным, ориентируясь на таких же, как они, — людей того же социального слоя, образования, опыта, должности (особенно если попадают в неоднозначную ситуацию, а действовать надо быстро). Если вокруг них «все берут» и это «норма», то, чтобы «не брать», надо иметь мужество быть белой вороной, а это требует от человека усилий», — рассказывает психолог.
Еще более сложно устоять от взятки, если перед тобой дурной пример начальника.
«Очень сильное влияние оказывают на нас авторитеты. С детства у нас имеется установка: повиноваться признанному авторитету — хорошо, не подчиняться — плохо. Авторитет берет на себя ответственность, снимая ее с нас. Получив от авторитета приказ, подчиненные перестают думать самостоятельно и начинают действовать «на автомате». Сколько жизней погублено из-за того, что не были оспорены приказы командиров экипажей самолетов, к примеру», — считает Виктор Лютых.