Открытая в Московском Манеже петербургским Музеем Фаберже экспозиция «Viva la Vida. Фрида Кало и Диего Ривера. Живопись и графика из музейных и частных собраний» претендует на статус одной из главных выставок года. И дело не только в выборе площадки и даже не в количестве работ, не демонстрировавшихся в России. Сама тема и подход к повествованию напоминают голливудский блокбастер.
Публика любит персонажей ярких, трагических, проживших немногие отведенные судьбой годы «на разрыв аорты». История Фриды будто создана для киновоплощения — недаром такой успех имел байопик с Сальмой Хайек в главной роли. Но еще больше этот сюжет подошел бы для мыльной оперы.
В 14 лет влюбившись в Диего Риверу и создав с ним семью в 22 года, Фрида то уходила от него, то возвращалась. Он бесконечно изменял ей, она же пыталась найти утешение в объятьях других мужчин, в том числе Льва Троцкого. На любовные перипетии накладывались физические страдания: в юности попав в автокатастрофу, Фрида безуспешно пыталась исправить ее последствия, самым страшным из которых оказалась невозможность иметь детей.
Ее картины невозможно воспринимать в отрыве от судьбы. Чисто художественное здесь отходит на второй план, в центре внимания — обжигающая искренность исповеди. Поэтому лучшего контекста для ее творчества, чем работы Диего, не придумать. Правда, кураторы выставки представляют Риверу как равновеликую фигуру, и это самый спорный момент концепции.
Диего учился в Европе, прошел через модный кубизм и прочие «измы» (примеры есть на выставке), а вернувшись на родину, стал развивать национальную тематику, соединяя наив народного искусства с традициями французского модернизма. Пышногрудые мексиканки Риверы напоминают таитянок Гогена, «уплощение» пространства и примитивизация форм — композиции Руссо. Диего снискал успех при жизни, но сохранил бы его после смерти, не случись в его жизни Фриды, — вопрос, на который зрителю предстоит ответить самостоятельно.
Организация выставочного пространства предлагает почувствовать себя витязем на распутье: налево пойдешь — работы Фриды увидишь, направо — Диего. В центральном зале пара воссоединяется: произведения Фриды и Диего здесь символически «смотрят» друг на друга.
У самого входа — «Всего несколько царапин» Фриды, где Диего изображен убийцей с ножом, а она представлена израненной жертвой (такова была ее реакция на первую измену мужа). Аккурат напротив этой картины — масштабный холст Риверы с не менее издевательским названием «Славная победа»: американские военные торжествуют на фоне убитых детей (до выставки он хранился в запасниках ГМИИ имени А.С. Пушкина и в России ни разу не экспонировался).
Его интересовало общественное, ее — личное; он предпочитал монументальный размах, она — небольшой формат. Но оба любили сильные образы, эмоциональные высказывания и непосредственное отражение жизни. Вот только жизнь Диего, по сравнению с жизнью Фриды, была слишком благополучной. Возможно, поэтому его эффектные панорамы производят меньший эффект, чем скромные автопортреты Кало.
На одном из них девушка изобразила себя со множеством игл, вонзенных в тело, и сломанной колонной вместо позвоночника (намек на аварию). На другом — распластанной на больничной кровати и окруженной образами погибшего ребенка. Даже крошечное тондо «Круг» потрясает: изображение обнаженного женского тела, изогнувшегося то ли от боли, то ли от экстаза, растворяется в многочисленных повреждениях поверхности. В общей сложности работ на выставке не так много — около 90, из которых живописных произведений Кало — два с лишним десятка. Но этого достаточно, чтобы погрузиться в историю о жизни, смерти и любви.