Предъявление обвинений директору реабилитационного центра «Феникс», где лечился от алкоголизма Дмитрий Марьянов, — один из редких случаев, когда руководство таких структур пытаются привлечь к ответственности. Подобных учреждений сегодня множество по всей стране — их деятельность практически не контролируется, реабилитационные центры не считаются клиниками и не должны получать лицензию. «Известия» побывали в одном из реабилитационных центров в Подмосковье и выяснили, что пациенты там фактически лишены прав, а трудотерапия зачастую превращается в подобие рабства. Впрочем, некоторые считают, что только так и можно помочь алкоголикам или наркоманам. Например, телеведущая Дана Борисова, которая сама прошла через «рабовладельческий» реабилитационный центр, рассказала «Известиям», что согласна с такими методами.
Приказано не выпускать
Реабилитационные центры трудно привлечь к ответственности. Прецедент с Дмитрием Марьяновым стал возможен благодаря кропотливой работе следователей. Им пришлось провести биллинг всех телефонов в районе подмосковной Лобни, где находился центр «Феникс», организовать десятки допросов. В результате удалось найти доказательства вины владельца и директора Оксаны Богдановой. Ей предъявлено обвинение по ст. 238 УК РФ («Услуги, не отвечающие требованиям безопасности») и грозит до шести лет лишения свободы.
Следствие выяснило, что Дмитрия Марьянова можно было спасти, если бы утром 15 октября 2017 года ему предоставили помощь сосудистого хирурга.
Как рассказал «Известиям» источник в правоохранительных органах, у 47-летнего актера был риск развития тромбоэмболии. Однако, несмотря на это, глава реабилитационного центра дала указания ввести ему путем инъекций рецептурные препараты галоперидол и феназепам, которые категорически нельзя применять без соответствующей лицензии. Более того, по информации следствия, уколы делали не медики, а другие пациенты.
Дмитрий Марьянов жаловался на сильные боли в пояснице и ноге еще с утра 15 октября, но, по данным следователей, Оксана Богданова категорически запретила вызывать скорую, объяснив это тем, что пациент якобы хочет сбежать из центра. На самом деле, в это время у него уже наступил шок от потери крови в результате разрыва подвздошной вены.
Скорее всего, такая безалаберность объясняется тем, что Дмитрий Марьянов был «лакомым куском» для «Феникса»: лечение известного человека — лучшая реклама.
Похищения «на заказ»
История с Дмитрием Марьяновым получила общественный резонанс за счет его личной известности, но ситуаций, когда люди попадают в реабилитационные центры и оказываются фактически в заложниках, по всей России немало.
26-летний москвич Артем попал в один из «трудовых лагерей» после длительного приема наркотиков и алкоголя. Его мать выбрала заведение, поверив привлекательной рекламе с участием звезд. В результате парень фактически оказался в рабстве.
— Ко мне пришли ночью, я спал и даже не понял сначала, что происходит. Двое мужчин представились полицейскими, подхватили меня и потащили в машину. Я начал подозревать, что что-то не так, когда мать передала им сумку с моими вещами, — рассказал Артем.
Но доказать, что это было похищение, практически невозможно. При попадании в реабилитационный центр пациенты подписывают бумагу о согласии на добровольное лечение. Часто это происходит под давлением.
«Известия» пообщались с сотрудником одного из таких реабилитационных центров в Подмосковье. Он рассказал, что подобное похищение в столице стоит от 5 тыс. рублей. При этом никто не будет проверять, действительно человек наркоман или его «заказали». Такие случаи не редкость, достаточно вспомнить о нашумевшей истории, которая произошла в начале этого года в Свердловской области. 45-летнюю Ольгу из небольшого городка Березовский отправили на «лечение» родственники, которые хотели заполучить ее квартиру.
«Известия» позвонили в несколько реабилитационных центров и поинтересовались, что делать, если пациент не захочет отправиться туда добровольно.
— У нас все в конце концов захотят. Вы, главное, подготовьте деньги сразу наличными, — отвечали консультанты.
Отряд не заметит потери
Статистика смертности в реабилитационных центрах на государственном уровне не ведется.
— За те полгода, что я был в центре, у нас произошел как минимум один суицид. Привезли парня, а дальше две недели над ним все издевались. Потому что он не хотел мыть полы и участвовать в общей трудовой деятельности. А наказывали за это нас, хотя мы-то работали. В результате в какой-то момент в него кинули половой тряпкой из туалета и сказали, чтобы он пошел мыть его. Наш консультант отошел буквально на пять минут, а когда вернулся, тот уже покончил с собой. Тогда всех заперли в комнате на первом этаже, а меня попросили помочь вынести тело. Приехали скорая, полиция, вопросов вообще никто не задавал, — вспоминает Артем.
Большинство пациентов реабилитационных клиник срывается в первые месяцы после возвращения домой, снова начинает принимать наркотики или алкоголь. Поэтому тем, кто проводит в центрах около года, предлагают остаться и работать там за небольшую сумму. «Известия» поговорили с 20-летним Александром, который находится в таком учреждении уже два года: восемь месяцев в качестве пациента, сейчас — как сотрудник.
— Я получаю всего пять тысяч в месяц, но мне и не на что тратить деньги. На воле я бы уже давно сорвался и умер, здесь же могу работать. Я приезжаю вместе с консультантом к тем, кого «заказали» родственники. Старший давит авторитетом, а моя задача — следить, чтобы человек не убежал, — рассказывает Александр.
Как рассказал «Известиям» источник в правоохранительных органах, сегодня открыть подобный центр может любой.
— Собирается группа друзей, снимают дом за городом, зовут знакомых с дипломами психологов — и можно набирать пациентов. Мы никак не можем закрыть такие заведения — нужен или прецедент, как с Дмитрием Марьяновым, чтобы привлечь по 238 статье, или заявление от родственника о похищении. Увы, таких случаев единицы. Психологические центры не требуют лицензирования. Поэтому фактически бизнес легален, а потому привлекателен для разного рода мошенников, — пояснил собеседник «Известий».
Снять небольшой коттедж в Подмосковье можно за 100–150 тыс. рублей в месяц. В регионах — еще дешевле. Где-то просто арендуют турбазу. Все вложения окупаются за счет пожертвований родственников пациентов.
Корреспондент «Известий» отправился в один из таких центров в Подмосковье вместе с матерью находящегося там пациента. У огромного забора ранним утром уже выстроилась очередь из таких же женщин с огромными сумками.
Выяснилось, что все они платили разные суммы за «лечение» родственников. В первый раз каждого приглашали на личную консультацию, а после нее в индивидуальном порядке назначали «ценник». Кому-то 70 тыс. рублей в месяц, кому-то меньше. Руководство центра, требуя денег, не гнушается и шантажом. На каждый праздник родственников просят отправить на счет 5–10 тыс. рублей якобы на угощения пациентам. Если отказаться — перестают присылать фотографии больных и не дают возможность говорить с ними по телефону.
В самом центре нам показывают баню, спортплощадку, бассейн и залы для групповой терапии. Однако пациенты всё это время почему-то находятся в соседнем корпусе. А с некоторыми из них и вовсе нельзя общаться: «Они наказаны за проступок».
— Мы вставали в семь утра, дальше за весь день у тебя ни одной свободной минуты. Всё время разные «группы», трудовая терапия. Если не заправил кровать утром или нарушил дисциплину, то заставляют писать «строчки», — рассказал «Известиям» Артем.
«Строчки» — это когда заставляют одну и ту же фразу писать сотни раз. Артем показал нам пример такой работы. На листе бумаги повторяется предложение: «Только через бессонные ночи я пойму, что моя безответственность приведет меня к старой модели поведения, и когда я выйду в социум, то обязательно заторчу и сдохну, как собака, на варочной хате с баяном в руке, и меня некому будет даже похоронить».
«Правильно делают»
До 1994 года алкоголики и наркоманы могли бесплатно пройти курс терапии в лечебно-трудовых профилакториях. Потом эти учреждения были ликвидированы. В стандарте специализированной медпомощи при употреблении психоактивных веществ, утвержденном Минздравом в 2012 году, признаются немедикаментозные методы лечения зависимостей. Например, арт-терапия, аутогенные тренировки и различные виды психологического консультирования. Однако шоковой и трудотерапии среди рекомендованных методов нет.
Сейчас у родственников людей с зависимостью не так много вариантов. В момент срыва они могут или вызвать скорую, которая отправит пациента в психиатрическую больницу на срок от двух недель, или пристроить больного в реабилитационный центр.
Телеведущая Дана Борисова, которая сама прошла через «лечебницу», считает трудотерапию и жесткие ограничения единственно возможным способом уберечь наркоманов и алкоголиков от срыва.
— Отбирают телефоны и паспорт, выход в город ограничивают. И правильно делают. А что плохого в трудотерапии? Это прекрасно. Лично я выздоравливала именно в таком «рабовладельческом» реабилитационном центре, которым очень довольна. Я благодарна ему за то, что жизнь моя поменялась. Уже год и восемь месяцев я трезвая. А так — умирала одна в квартире, — рассказала она «Известиям».
Врач-психиатр высшей категории Московского НИИ психиатрии (филиал «НМИЦ психиатрии им. В.П. Сербского» Минздрава) Виктор Ханыков пояснил «Известиям», что, как бы ни были плохи реабилитационные центры, аналогов у них просто нет. По статистике ремиссия при лечении достигается в 30% случаев, а при реабилитации — в 70%. По мнению эксперта, для исправления ситуации необходимо создавать государственные специализированные учреждения, в которых будет контролироваться качество услуг.