Следствие прекратило уголовное дело в отношении руководителя новосибирской компании «Тион» Дмитрия Трубицына, которого подозревали в сбыте незарегистрированного медицинского оборудования. В июне 2017 года Следственный комитет по Новосибирской области возбудил в отношении него уголовное дело, более полугода он провел под домашним арестом, потом — под подпиской о невыезде. Корреспондент «Известий» встретился с предпринимателем и задал ему несколько вопросов — о бизнесе, уголовном деле и планах на будущее.
— Дмитрий, ваша репутация восстановлена, всё позади, вас можно поздравить?
— Спасибо за поздравления. Да, уголовное дело теперь точно позади. Мы подтвердили свою репутацию производителя лучших очистителей воздуха в России.
— Как вы провели этот год? Не считаете это время потерянным?
— Несмотря ни на что, это было насыщенное время. Под домашним арестом я много читал, готовил проекты развития, занимался спортом. Когда домашний арест закончился, снова полностью погрузился в работу.
— Ваши адвокаты утверждают, что вы имеете право требовать компенсацию, поскольку следствие велось с многочисленными нарушениями.
— Право, безусловно, имею, но еще не решил, воспользуюсь ли им. Очень не хочется сводить с кем-то какие-то счеты. Мне это не нужно для того, чтобы развивать компанию.
— Расскажите, пожалуйста, вкратце о том, как появился «Тион».
— Я поступил в МФТИ, но потом всё же решил, что закончить нужно свой университет, и вернулся в Новосибирск. Там же с друзьями основал «Тион» в 2006 году. Мы хотели решать прикладные инженерные задачи, и, поскольку у нас был опыт научных исследований в области очистки воздуха, мы решили создавать действительно работающие системы очистки воздуха.
— То есть все остальные, существующие на тот момент, не работали?
— Вы просто не представляете себе, сколько на рынке всевозможных пустышек, которые только на бумаге очищают и обеззараживают воздух. Причем как отечественных, так и зарубежного производства.
А мы с самого начала решили, что продаем только то оборудование, характеристики которого подтверждены собственными и независимыми исследованиями. В нашей компании есть даже отдельная аналитическая лаборатория, которая подходит к тестам наших приборов строже любого другого проверяющего. И эта принципиальность приносит плоды: за годы деятельности мы установили более 50 тыс. единиц нашего оборудования, причем не только в России. Можете назвать любую известную российскую клинику — там, скорее всего, будет установлено наше оборудование.
— В чем, по-вашему, причина столь пристального внимания к вам Следственного комитета?
— У следствия появилось опасение, что некоторые наши приборы не соответствуют выданному в 2013 году Росздравнадзором регистрационному удостоверению. Их признали «представляющими угрозу причинения вреда жизни и здоровью граждан при применении». При этом, никаких экспертиз не проводилось: клеймо «небезопасно» было поставлено только в рамках бюрократической логики.
— А на самом деле они соответствовали?..
— Конечно! Мы работаем в строгом соответствии с законом. Все проблемы возникли из-за смены регламентов: регулятор в какой-то момент сам запутался в собственных требованиях, и истину пришлось искать следственным органам. Странно обвинять технологическую компанию в том, что она улучшает свое оборудование, тем более что от этих улучшений выигрывает в первую очередь здравоохранение. Хорошо, что в итоге все разобрались.
— Что это были за улучшения?
— Мы — страшное слово — убрали один из бесполезных элементов внутри прибора, а именно фотокаталитический блок. Следствие посчитало, что мы таким способом пытались снизить себестоимость приборов и положить себе в карман необоснованную выгоду и что без этого компонента наше оборудование не очищает воздух.
В реальности же мы проделали огромную работу и провели множество независимых исследований. В результате получили подтверждение: эффективность нашей технологии фильтрации никак не зависит от этого блока. Мы его убрали, о чем знал весь рынок, это не секрет. Это позволило сделать наши приборы доступнее для больниц, а лучшая энергоэффективность позволила еще экономить на эксплуатации.
— А почему экспертизы, сделанные следствием, этот факт не установили?
— Экспертные заключения были составлены непрофильными специалистами, их единственный аргумент — несоответствие реальной и заявленной массы устройства. Выводы об угрозе причинения вреда жизни и здоровью в результате использования наших приборов носили только предположительный характер и противоречили заключениям экспертов того же института, сделанным на год раньше.
— То есть оснований для преследования не было?
— Абсолютно никаких оснований не было. За полтора года выяснилось, что мы даже не нарушили ни один административный регламент, не говоря уже об Уголовном кодексе. Я думаю, что мы просто не привыкли к тому, как должны работать настоящие технологические компании. Обычно бизнес воспринимается как «купил подешевле — продал подороже». У нас же инвестиции в научные исследования, лабораторные испытания, производство. Мы изначально заточены под то, чтобы каждый год выпускать новые, лучшие приборы, а не впаривать разработки 30-летней давности.
В «Тионе» присутствуют все необходимые составляющие для настоящего технологического бизнеса. Мы получали многочисленные награды за свои разработки, но реальные производственные и экономические достижения часто не являются значимыми критериями для контролирующих органов.
— Как удалось добиться прекращения уголовного дела?
— Это результат кропотливой работы защиты. Как указывал Советский районный суд Новосибирска, вернувшего дело прокуратуре, следствие не смогло аргументировать ни незаконность производства, ни умысел, ни — самое важное — общественную опасность деяния. Поэтому прекращение уголовного дела за отсутствием состава преступления — логичное решение следствия.
Кроме того, в моем деле была изначально большая общественная поддержка. Меня, в частности, поддержал бизнес-омбудсмен Борис Титов. Он сразу заявил, что потребительские качества нашего оборудования от произведенных в нем изменений не пострадали и что важно донести эту позицию до суда. Академгородок направил петицию на адрес президента России, просил взять дело под личный контроль…
— Осенью прошлого года на своей странице в одной из соцсетей вы написали: «Мы точно знаем, что происходит и кто за этим стоит». Вы сейчас готовы ответить на этот вопрос?
— Спустя полтора года я бы скорее говорил о другом. Несовершенство нашей регуляторной среды и ее забюрократизированность похоронили уже немало перспективных компаний. Мы вот — и я лично — пострадали от «рыхлой» правоприменительной практики. Меня обвинили по довольно «молодой» статье Уголовного кодекса — 238.1, которая вообще создавалась для наказания гаражных производителей лекарств, но никак не легального бизнеса. Я стал первым представителем абсолютно прозрачной компании, против кого она была применена. Многие юристы уже говорили о необходимости уточнения положений этой статьи, потому что она создает риски для всего легального рынка медицинских изделий в России.
— Ваши планы на ближайшее будущее?
— Сейчас я занимаюсь проектами развития в компании, в частности сервисом по мониторингу качества воздуха CityAir. Мы планируем существенно дополнить существующие сети мониторинга, чтобы государство получило возможность лучше контролировать загрязнение воздуха, а мы с вами могли выбирать места для жизни и прогулок. И, конечно, нам уже давно пора активнее выходить на международные рынки.