Дальний Восток впереди всей России в части стимулов для бизнеса, теперь ему предстоит конкурировать со странами АТР, говорит президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. В интервью МИЦ «Известия» на полях Восточного экономического форума (ВЭФ) в среду, 12 сентября, он рассказал о способе увеличить приток в казну за счет бизнеса, сложностях работы иностранных инвесторов на Дальнем Востоке и перспективах торговых войн.
— Мне запала в голову фраза знакомого, который бывает на подобных форумах постоянно. Сказал следующее: «Ничего не меняется ни здесь, ни там. У одних всё плохо, у других всё хорошо». Действительно ничего не меняется?
— Это мне напоминает школьный курс физики — закон сообщающихся сосудов. Если у одних хорошо, то у других должно быть плохо, а если у всех всё хорошо — как бы не выкипело всё. Это шутка, конечно. Если серьезно, то на самом деле многое сделано и есть чем похвастаться. И проекты реализуются, и механизмы все отстроены для поддержки инвестиций на Дальнем Востоке. Но результаты до конца еще не ясны.
Скажем, в особых экономических зонах и территориях опережающего развития (ТОР) на Дальнем Востоке 1,1 тыс. резидентов, если мне память не изменяет. Замечательная цифра. Но нужно учитывать, что ТОРы затевались для того, чтобы привлечь не только российских, но и иностранных инвесторов из Азиатско-Тихоокеанского региона, а их не больше 10%. Значит, то ли мы где-то не дорабатываем, то ли морковки недостаточно вкусно пахнут.
— У вас есть ответ на этот вопрос?
— Морковка, наверное, та, потому что мы используем все те механизмы привлечения инвесторов, которые давно в ходу в странах АТР. Другое дело, что мы тоже их давно используем. Мы всю линейку выстроили, включая режим свободных портов, свободный порт Владивостока — это ведь не один только порт, 22 муниципалитета на Дальнем Востоке используют этот режим. Весь инструментарий создан, но пока, мягко говоря, не совсем дошел даже не до голов, а я бы сказал, до карманов инвесторов. Чтобы инвесторы могли принять решение, им нужно завершить предыдущие инвестпроекты, сравнить разные варианты — работать на российском Дальнем Востоке или где-нибудь на Филиппинах, в Малайзии или где-то еще.
С российскими инвесторами может быть проще: достаточно им показать не очень большую морковку, чтобы они поняли, что приземлиться лучше здесь. Выгоды очевидны — по налогу на прибыль, на землю, по страховым платежам в социальные фонды и т.д. А для иностранных сравнение идет более в широком контексте. АТР — это рынок, где такого рода механизмов полно.
Мы создали на Дальнем Востоке более благоприятные режимы, чем на остальной территории России. А теперь мы начинаем конкурировать с аналогичными площадками.
— Получается, что для российских и иностранных инвесторов преференции разные?
— Нет. Просто для наших компаний это нечто необычное, это то, о чем они мечтали, работая в России. А для иностранных инвесторов это не что-то новое. Такие же условия есть в странах с более теплым климатом, более дешевой рабочей силой. Наша рабочая сила, несмотря на льготы по страховым платежам, достаточно дорогая. Хорошо, что Китай сейчас тоже начал дорожать с этой точки зрения.
— Про крупный бизнес — поставлена ли точка в споре о необходимости изъятия сверхдоходов (ранее помощник президента России Андрей Белоусов предложил направить на реализацию государственной повестки часть выручки компаний, в том числе от курсовых разниц. — Прим. iz.ru)?
— Термин «изъятие сверхдоходов» мы вычеркнули из нашего лексикона. Речь идет о том, как вовлечь в производственный оборот относительно свободные деньги компании (если они вообще есть), чтобы они не тратились просто на дивиденды. При этом должны быть созданы привлекательные условия для инвестирования.
Формально сейчас благоприятная ценовая конъюнктура, и дополнительный доход действительно появился. Но многие компании эти деньги не распределяют как дивиденды. Я знаю одну компанию из списка (так называемого списка Белоусова. — Прим. iz.ru), которая вообще не выплачивает дивиденды, потому что расплачивается по предыдущим долгам. Когда ценовая конъюнктура была плохая, они перекредитовались. Пока они в режиме ожидания лучших времен для инвестиций.
Какие-то компании имеют свои инвестиционные планы и готовы их реализовать при условии незначительной поддержки со стороны государства, даже не финансовой, а регуляторной. Снять те или иные ограничения... Если многие из таких проектов воплотятся в реальность, это всё перекроет планы Белоусова по привлечению дополнительных средств. Так мы приходим к мысли, что главное — не мешать инвестировать.
— Речь об иммунитете для бизнесменов?
— На одном из совещаний я использовал термин «дедушкина оговорка». Это классическая формула любых инвестиционных контрактов, которая означает, что условия базовой регуляторики не будут меняться на период реализации проекта в отношении инвесторов. Предложу более благозвучную форму — термин «стабилизационная оговорка». В любом случае пока мы не можем договориться с правительством, что она должна включать.
А договариваться надо сейчас. В частности, мы хотели бы ускорить принятие законопроекта «О защите и поощрении капиталовложений». Он вывешен сейчас на публичное обсуждение. Нам надо добиться того, что и у правительства, и у бизнеса сложилось единое понимание. Одно из разногласий касается срока введения преференций. Правительство говорит: мы можем гарантировать стабильность до 2024 года — на политический цикл. А мы говорим о более длительном сроке, вплоть до 15 лет и больше.
— РСПП направил в правительство ряд предложений по снижению нагрузки на компании (читайте об этом в эксклюзивном материале «Известий» «Бизнес предложил индексировать пенсии работающим пенсионерам»). Расскажите, пожалуйста, поподробнее об этом.
— Мы буквально истолковали слова президента, когда он сказал, что бизнес должен нести ответственность за сотрудников предпенсионного возраста, а задача правительства — подумать о стимулах. С ответственностью быстро разобрались — поправки об уголовной ответственности работодателей из-за необоснованного увольнения лиц предпенсионного возраста уже внесены, а вот о стимулах правительство всё еще думает.
Мы решили помочь решить эту часть задачи и предложили ряд мер, касающихся, в частности, расходов компаний на профессиональное образование и переподготовку (причем не только своих сотрудников), сопровождать обязательную двухдневную диспансеризацию льготой по платежам в фонды соцстрахования и так далее. Однако все обратили внимание на наше предложение снизить страховые взносы для лиц предпенсионного возраста в Пенсионный фонд.
Раз уж мы во Владивостоке, приведу пример ТОР: там вместо 30% взносы в страховые фонды — 7,6%. Мы решили, что замахиваться не будем на такую цифру, и суммарно предложили снизить в полтора раза, чтобы у работодателей был стимул.
— Очевидно, торговые войны будут усиливаться. США и Китай сдаваться не намерены. Ваш прогноз, как будет складываться ситуация дальше, в том числе у капитанов российского бизнеса, системообразующих компаний?
— Торговые войны — это не только отражение личных представлений президента США Дональда Трампа о том, как выполнить свое предвыборное обещание Make America great again. Идет переформатирование технологических укладов, ведь Трамп добивается того, чтобы высокотехнологичное производство вернулось в Америку... Снижение корпоративных налогов уже привело к перетоку бизнеса обратно в Соединенные Штаты.
Я боюсь, что примеру Америки могут последовать другие страны. Чтобы возвращать высокотехнологичный бизнес в страну, нужны если не барьеры вокруг своих экономик, то стимулы. Уже сейчас отток инвестиций из так называемых переходных экономик назад в высокоразвитые индустриальные экономики стал заметным явлением. Одна из причин, кстати, обесценение рубля.
Конечно, ситуация скажется и на российской экономике. Крупные компании столкнутся с прямыми пошлинами, металлурги, например, уже. Здесь важно противопоставлять этому какие-торговые альянсы со странами, которые чувствуют те же угрозы, — тот же Европейский союз. Сам бог велел смотреть на возможности заключения соглашения о свободной торговле со странами АТР.