Литературный критик Константин Мильчин нашел среди новинок уходящего месяца немало интересных исследований — от нравов американских сектантов до алкоголизма у приматов и от истории немцев Поволжья до современности немцев автохтонных, немецких. Ну и новая книга Гришковца — куда ж без нее. Итак, портал iz.ru представляет самые интересные книги мая — для тех, кто только собирается в книжный магазин.
Джон Кракауэр
«Под знаменем Рая. История жестокой веры»
«Эксмо»
История религии мормонов — как основного сейчас респектабельного направления религии, так и мормонов-фундаменталистов, которые мучают жен, практикуют полигамию и женятся на несовершеннолетних. Мормоны, если вульгаризировать тему, — это такая американская хтонь. Создатель учения Джозеф Смит начинал с того, что искал сокровища при помощи магических кристаллов, потом основал веру, первую типично американскую религию, которая убеждала жителей молодой республики в том, что они — избранный Богом народ. Очень любопытно и немного страшно.
Марк Форсайт
«Краткая история пьянства от каменного века до наших дней»
«Альпина нон-фикшн»
Что скрывать — в большей степени это, конечно, развлекательная книга. Что, где, кто, когда, как пил и насколько пьянел. Начиная от обезьян-ревунов, которые, наевшись перезрелых плодов пальмы, «шумят и буянят, потом соловеют и шатаются, потом нередко валятся с деревьев и калечатся», до столь высокоорганизованного существа, как Сократ, который «пил много, но при этом не пьянел. Может, он и впрямь обладал настолько стройной и четкой душевной организацией, что даже хмель был не в силах нарушить ее строгую рациональность». С историей автор обращается с изрядной долей амикошонства, но всё равно не оторваться. Тема завораживает.
Алексей Сальников
«Отдел»
«Лайвбук»
Переиздание первого большого опыта Алексея Сальникова, чей второй роман «Петровы в гриппе и вокруг него» только что получил премию «Национальный бестселлер» и стал самой обсуждаемой в России книгой рубежа 2017 и 2018 годов. Если вы хотите начать знакомство с творчеством этого автора, то для старта лучше все-таки выбрать «Петровых», потому что «Отдел», хоть и завлекает своей трагикомичностью, неторопливым стилем и мрачным юмором, но все-таки немного пугает. А еще это концентрированная, незамутненная, чистая, кристальная паранойя, и это прекрасно.
Гузель Яхина
«Дети мои»
«Редакция Елены Шубиной»
Волга, последние годы Российской империи, Якоб Бах, школьный учитель, человек без свойств, человек-механизм, вдруг прервал однообразный ход времени влюбился и женился. Ничего хорошего из этого в итоге не выйдет, зато в перерыве между злоключениями он составит сборник сказок поволжских немцев. Жизнь — страдания, литература — удовольствие. Это и мораль, и сюжет, и совет Гузель Яхиной читателю и просто человечеству.
Дмитрий Петровский
«Дорогая, я дома»
«Флюид ФриФлай»
Пожилой немецкий магнат держит в подвале русскую девушку по вызову и приветствует ее словами «Дорогая, я дома». Едва сюжет проявляется, как он тонет в бесконечной рефлексии автора. Были такие странные времена, когда главным писателем России, образцом для подражания был Фредерик Бегбедер. А вот Мишелю Уэльбеку, другому великому современному французу, никто не подражал, потому что всем было слабо. Но наконец свершилось — и может собственных Уэльбеков российская земля рождать. «Дорогая, я дома» — это роман о конце Европы, кризисе всего и вся, сексе и смерти.
Евгений Гришковец
«Театр отчаяния. Отчаянный театр»
«Азбука-Аттикус»
Признаемся, мы немного скучали без Гришковца. Но, с другой стороны, он никуда и не уходил, писал едва ли не ежегодно новые книги, просто даже самые преданные фанаты стали немного (ну разве что самую малость) уставать от прекрасной в своей однообразности и однообразных своей превратностью текстов в жанре «Гришковец проповедует». За то, что мы перестали следить за Гришковцом, нас, конечно же, следует наказать. В новой книге под тысячу страниц, и она такая же, как и все предыдущие. Премия «Большая книга» уже самонаказалась — роман включен в число финалистов. Все-таки обаяние Гришковца — это страшная вещь. Стопроцентное привыкание и стопроцентная гарантия смертельного исхода.