В Санкт-Петербурге проходит выставка «Зимний дворец и Эрмитаж в 1917 году. История создавалась здесь», она продлится до 4 февраля 2018 года. Кураторам и художнику удалось материализовать хаос истории. Экспонаты — а это костюмы и утварь, протоколы и листовки, пулеметы и минометы, скульптуры и карикатуры — обрушивают на зрителей цунами информации, от которой рябит в глазах.
Интерьеры Зимнего преобразились. В Иорданской галерее — «преддверии» парадных залов дворца — разместились кумачовые транспаранты: «Отречемся от старого мира», «Земля и воля», «Николая Кровавого — в Петропавловскую крепость». Поднявшись по Иорданской лестнице, зрители попадают в залы, неузнаваемо измененные голландским дизайнером Каспаром Конейном. Установленные в них конструкции-павильоны служат и поверхностью для фото- и кинохроники, и витринами для экспонатов. В числе последних — знаковые документы эпохи: машинопись отречения от престола, подписанная Николаем II и министром Фредериксом, акт непринятия престола великим князем Михаилом Александровичем, последние дневники августейшей четы.
Красная подсветка зловеще выделяет экспонаты на мрачном фоне. Ротонда в центре Аванзала замаскирована под тумбу для расклейки газет (висят здесь и «Извѣстія Петроградскаго совѣта рабочихъ и солдатскихъ депутатовъ»). Увеличенные во всю высоту залов фотографии — царская семья, персонал лазарета, демонстранты — создают иллюзию гула эпохи, вызванной из небытия.
Мелькают интереснейшие выдержки из документов, только что опубликованных музеем в 700-страничном томе «Эрмитаж от Февраля к Октябрю». В общем, посетителям экспозиции стоит запастись временем и энергией. И в то же время во всем этом массиве очевидна продуманная архитектоника.
Порой налицо прямая связь с событиями 1917 года. В Белой столовой, где было арестовано Временное правительство, создана инсталляция: белый стол накрыт своего рода стеклянным колпаком с портретами членов правительства. Иногда же выставка — а ее фокус постоянно меняется — касается событий того года опосредованно. Скажем, в Аванзале представлена повседневность последних Романовых — крепдешиновая рубашечка, платья княжон, цветы, выведенные их рукой, игрушки цесаревича — и прижизненный портрет Распутина, черным вороном нависший над хрупким семейным счастьем.
Сентиментальная тональность, которая ощущается в начале экспозиции, затем сменится едкими карикатурами на Романовых и их приближенных. Впрочем, и на революционеров тоже. На одном из рисунков — Ленин с Троцким у глобуса и подпись: «Милый Вова, полно ныть. / Ты подумай, где нам жить? / Не признали люди-твари / Нас на этом круглом шаре».
В начале гигантского Николаевского зала посетители попадают в лазарет времен Первой мировой, открытый в 1915 году здесь же, в залах Зимнего, и названный именем цесаревича. Собственно, этот лазарет и увидела вооруженная толпа, ворвавшаяся сюда в дни Февраля, а закрыли его сразу после Октябрьского переворота. На больничных койках, установленных в зале, разложены медицинские инструменты, носилки, наволочка из того лазарета. Есть особенные экспонаты — например, форма сестры милосердия, принадлежавшая Александре Федоровне. В витрине на тему полевой кухни — предметы «от Фаберже», но не яйца или украшения, а самовар-чайник, дуршлаг и кастрюля.
В другой половине Николаевского зала — витрины, посвященные ключевым действующим лицам тех дней: Керенскому, Блоку, «бабушке русской революции» Брешко-Брешковской, а также участникам ареста Временного правительства. Есть среди экспонатов и предметы конца XVIII века: скульптурка «Франция, охраняющая Конституцию», модель Бастилии...
— Одной из идей выставки было показать, что русская революция была сформатирована по образцу Великой Французской, — пояснил «Известиям» директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. — Николая II арестовали и собирались судить как Людовика XVI, культ Керенского был скроен по французским лекалам, дворец надо было брать эффектным штурмом, как захватили Тюильри.
Финальный раздел выставки посвящен работе Эйзенштейна над фильмом «Октябрь» (1927), который впечатал в массовое сознание миф о взятии Зимнего штурмом. Собственно, между документом и мифологией и существует эта выставка с постоянно меняющейся оптикой. И это правильно, поскольку 100 лет прошло, а однозначного взгляда на те события до сих пор нет.