Театр Юрия Любимова на Таганке даже в распавшемся состоянии — это прежде всего великий театр великого режиссера. Другое дело — последний скандал в Чехии и уже далеко не первое желание режиссера уйти. Интересно, понимает ли Юрий Петрович, что в этих сценах он до боли похож на Короля из знаменитого фильма «Золушка», когда чуть что тот срывает корону и кричит: «Ухожу в монастырь!», но впоследствии всякий раз решает остаться на престоле.
Эпизоды, подобные чешскому, происходили у меня на глазах в Афинах и в Дельфах, где шли репетиции нашей совместной мистерии «Сократ/Оракул». И там поведение актеров оставляло желать лучшего, и тогда Любимов громко говорил о своем желании все бросить и уйти. Если кого-то это удивляет, читайте внимательнее «Театральный роман» Михаила Булгакова. О Любимове же хочется сказать словами Беллы Ахмадулиной: «Всё это так. Но все ж он мой товарищ. А я люблю товарищей моих». Надо понять, что гениальность требует очень высокой душевной и нервной платы, да и профессия режиссера по сути своей диктаторская.
Можно пофантазировать, что будет с театром дальше, если на сей раз маэстро оставит оркестр без дирижера. Такой невольный эксперимент уже был однажды проделан над непокорным театром — по воле Андропова. Так вот, после лишения Любимова советского гражданства театр оставался таким, каким создал его Любимов. И это тоже феноменально, если помнить, что театр Станиславского умирал уже при жизни великого театрального чудотворца.
Валерий Золотухин в дни своего нынешнего юбилея поставил все точки над i, сказав, что он не отождествляет гениального режиссера с директором, хотя они и представлены в театре в одном лице. Что бы ни решил Любимов, остается, по Станиславскому, сверхзадача — сохранить театр. Будет ли он называться автономным или федеральным.
Что касается ухода Любимова, если он действительно произойдет, это будет событие, равнозначное уходу Льва Толстого из Ясной Поляны.