Создатель Театра Post Дмитрий Волкострелов поставил скоротечный спектакль, который перестал существовать через пять дней после премьеры. «Парки и Сады» шли в сквере Фонтанного дома в Петербурге в конце минувшего августа, и теперь они предмет истории. Немногочисленные зрители (их около 200 человек) имеют право говорить об этом действе, как почетные театралы сегодня рассказывают о постановках Георгия Товстоногова: «Я был там...». Так что же там было?
Садик Фонтанного дома весь перекопан, но всё равно выглядит как оазис среди каменных джунглей. Заходишь в арку с шумного Литейного проспекта — и тишина. Изредка по набережной прогремит спортивный мотоцикл, и звук его двигателя растворится в кронах деревьев. В центре сквера — четыре тента, перед каждым — два старых телевизора, а действие разворачивается на фоне классицистского заднего фасада Шереметевского дворца.
Режиссер ставит зрителя в неловкую ситуацию. Сначала кажется, что место действия — сад — играет в спектакле главную роль, но Дмитрий Волкострелов делает всё, чтобы уничтожить его атмосферу. В наушниках, которые полагаются каждому пришедшему, поют электронные птицы, а игра живых актеров еле просматривается через телевизионные помехи. Чтобы понимать происходящее, нужно постоянно смотреть на экран, это тяжелый экзамен на внимательность: настоящий сад постоянно отвлекает от искусственного.
Главный герой футуристической пьесы Павла Пряжко — Петр, которого собственный сын Сергей превратил в киборга. Кто кому теперь отец — совершенно неясно. Тоска от бессмертия превращается для Петра в бесконечную рутину: он перемещается из сада в квартиру и обратно, наблюдает за роботами-садовниками, неловко знакомится с девушкой и скупо общается с сыном.
Роль киборга исполняет техника. Глаза Петра — это видеокамера, подключенная к телевизорам, а речь — слова на экране. Образ возникает с помощью микросхем, проводов, линз, разноцветных субтитров и дрожащей камеры в руках оператора. Но даже такой незримый Петр кажется полнокровнее, чем сын в исполнении Ивана Николаева — тот смотрит механическим взглядом и только устало вздыхает.
С маниакальным упорством киборг каждое утро ищет свой пиджак. Возможно, это тот самый пиджак, что носят чеховские герои, которые вроде бы ничего значительного не совершают — едят, спят, «а в это время решаются их судьбы». И, видимо, не только их, но и случайных прохожих: посетители парка поневоле становятся действующими лицами спектакля-хэппенинга.
На экране актриса Алена Старостина выразительно читает лекцию об истории английских, французских и китайских садов. О том, что парк — рукотворная природа. Если считать киборга рукотворным человеком, то место действия спектакля окончательно проясняется. В итоге всё перевернулось — подлинное обратилось фальшивкой, гаджеты стали актерами, а сами актеры — декорациями.
«Парки и Сады» интересны не только как художественная акция о бренности природы, но в первую очередь как грамотный рекламный ход. Устроить спектакль в саду и тут же закрыть его (спектакль) — это смело, ярко и красиво. Ну или кажется таковым. А многочисленные смысловые неувязки и технические проблемы сойдут на нет, потому что о мертвых плохо не говорят.