Комиксы как повседневность — всё еще диковина для отечественного читателя; во всяком случае, они не вошли в жизнь страны на уровне ежедневного стрипа (полоски) в газетах — формата, в котором комикс бытует во многих странах мира по сию пору.
Именно в такой форме и появился впервые много лет назад комикс американского художника Билла Уоттерсона «Кальвин и Хоббс», посвященный приключениям юного вундеркинда и его игрушечного тигра. Он выходил во многих газетах мира в течение 10 лет, с 1985 по 1995 год, и в западном мире его герои приобрели известность, сходную, наверное, с популярностью героев Алана Милна или Чарлза Шульца, автора комиксов «Орешки» о приключениях песика Снупи. Буквально только что московское издательство «Зангавар» выпустило в свет первый том приключений Кальвина и Хоббса на русском языке.
Стоит упомянуть о том, что «Кальвин и Хоббс» имели локальную популярность в России и до выпуска этой книги. Несколько лет подряд их поклонники переводили отдельные стрипы в посвященном героям сообществе в «Живом журнале», а один из детских журналов публиковал комиксы на лицензионной основе — впрочем, благодаря абсолютно беззубому и суконному переводу журнальные публикации утратили всю прелесть оригинала.
Всё дело в том, что, будучи детским по форме, на деле «Кальвин и Хоббс» адресован прежде всего взрослым. И это становится ясно, едва только мы поймем происхождение имен героев, потому что мальчик Кальвин назван так в честь Жана Кальвина, французского теолога и реформатора Церкви, основателя одной из ветвей протестантизма — кальвинизма, а тигру Хоббсу его имя досталось от Томаса Хоббса (у нас принята ошибочная транскрипция Гоббс), английского философа-материалиста, автора знаменитого труда «Левиафан», посвященного отношениям государства и человека. Понятно, что на выбор имен повлияло образование автора (Уоттерсон окончил колледж со степенью в области политических наук), однако, зная эту подоплеку, начинаешь вчитываться в лаконичные тексты стрипов с иным отношением.
Кальвин — шестилетний мальчик с удивительно живым воображением, благодаря которому, собственно, и оживает его любимая игрушка. Он неистощим на проказы, но в то же время его волнуют и основные вопросы бытия. За ответами на них он обращается как к Хоббсу, так и к своим вполне симпатичным и по-хорошему ироничным родителям, но ответы далеко не всегда соответствуют его ожиданиям. Впрочем, Кальвин неистощим и на собственные решения проблем — так, осознав, что поколение, для которого рок был бунтарской музыкой, стало истеблишментом, он заявляет Хоббсу: «Я нашел бунтарскую музыку для нынешнего поколения! Ранняя лютневая музыка! К тому же я включаю ее ТИХО!».
Хоббс же в этом тандеме выполняет функцию воплощения здравого смысла. Он столь же жив и противоречив, как и его хозяин, он участвует во всех, в том числе и небезопасных, проделках Кальвина, однако у тигра всегда находятся верные и достаточно ироничные слова, для того чтобы вернуть мальчика к так называемой реальности. Он довольно эгоистичен, но дружелюбен и весел настолько, что эгоизм его становится лишь оттенком характера, мало влияющим на отношения с Кальвином.
Талант Уоттерсона — в том, чтобы не просто уложить в четыре картинки газетного стрипа целую историю, но снабдить ее серьезной жизненной, а то и вовсе философской подоплекой, добавить ко всему этому толику юмора и парадоксальности. Интересно, что дети реагируют на приключения мальчика и тигра по-своему, не считывая те маркеры и смыслы, что адресованы взрослым, но находя собственные, временами едва ли не более важные. Кажется, едва ли есть более серьезный и важный аргумент в пользу того, чтобы наконец окончательно признать не только «Кальвина и Хоббса», но и комиксы вообще не субкультурой, а жанром настоящей, большой литературы.
Билл Уоттерсон. «Кальвин и Хоббс: все дни забиты до предела». Перевод с английского Ирины Громовой. М., «Зангавар», 2013