Прокуратора Ирака начала в понедельник, 11 февраля, опрос свидетелей по нашумевшему делу о четырехмиллиардной коррупционной сделке на поставку российского вооружения. Громкий скандал вокруг откатов на высшем государственном уровне наносит серьезный удар по имиджу российского поставщика ВПК и улучшает позиции США, считают эксперты.
В октябре прошлого года Москва заключила первый после падения в 2003 году режима Саддама Хусейна контракт с нынешним руководством Ирака на поставку в Ирак 30 ударных вертолетов Ми-28 и 42 ракетно-пушечных комплекса «Панцирь» на $4,2 млрд. Однако вскоре иракский парламент заподозрил, что подобная цена на товар является завышенной, и создал специальную комиссию для изучения обстоятельств заключения сделки.
В января 2013 года комиссия передала материалы расследования в прокуратуру Ирака, указав в итоговом докладе на ряд нарушений, которые могут свидетельствовать о коррупционной составляющей соглашения. Судьба сделки зависит теперь от решения прокуратуры, которая в ближайшее время допросит высокопоставленных иракских чиновников — в том числе и официального представителя иракского правительства Али ад-Даббаха, который обвиняет в преступлении некоторых депутатов парламента, а также сына нынешнего главы правительства Нури аль-Малики Ахмеда.
Обвинения представителей иракского руководства отражают внутреннюю борьбу между группами в стране, ослабленной экономическим и политическим кризисом, уверены эксперты.
— Исторические причины и опыт в использовании российского (советского) вооружения подталкивают Ирак к вооружению армии нашей техникой, — говорит «Известиям» директор Центра общественно-политических исследований Владимир Евсеев. — Однако находящаяся на грани развала страна подпадает под влияние Америки, которой расширение поставок российского оружия в Ирак невыгодно.
По мнению эксперта, это бы серьезно и надолго укрепило позиции Москвы в Ираке, которые она потеряла с падением режима Саддама Хусейна.
— Оружие — геополитический товар, — считает директор Центра анализа мировой торговли оружием Игорь Коротченко. — Страна, которая закупает оружие, выстраивает с поставщиком доверительные отношения на весь период жизненного цикла техники — в данном случае как минимум на 25 лет.
Таким образом, в течение четверти века Москва поставляла бы в Ирак комплектующие и дополнительное оборудование для вертолетов и ПРО, которые являются предметом несостоявшейся сделки.
В свою очередь, по мнению Владимира Евсеева, подобные масштабы соглашений вполне оправдывают высокую, а не завышенную цену на технику.
— В сумму могли включить и подготовку летчиков, и поставку тренажеров, и послеполетное оборудование, — считает военный эксперт.
— Любые обвинения в коррупции оружейной сделки с Ираком носят недобросовестный характер, поскольку сделка полностью прозрачна — ее принимали руководства обеих стран на высшем уровне, — согласен Игорь Коротченко.
В то же время Владимир Евсеев уверен, что раздувать скандал из-за коррупционной составляющей российской сделки не стоит и потому, что подобная практика встречается у любого государство на рынке вооружений.
— Коррупционная составляющая в ходе сделок на поставки вооружения составляет около 10–15% от общей суммы контрактов всех государств, — сказал «Известиям» специалист. — Проявляется же она либо через повышение суммы товара, либо через выделение денег национальным оружейным лобби — особенно, когда для продавливания того или иного проекта недостаточно политического влияния государства.
Как пример эксперт напомнил о скандале с запретом Москвой поставок российских зенитно-ракетных комплексов С-300 в 2010 году в Иран. Тогда главным вопросом стало не возвращение Тегерану предусмотренной в договоре предоплаты, но денег, которые пошли российским чиновникам для лоббирования иранских интересов.