Спектакль «Свадьба Кречинского» Сухово-Кобылина на большой сцене МХТ имени Чехова поставил молодой латышский режиссер Виестурс Мейкшанс. Пофантазировал вволю, поиграл с формой, посмеялся над содержанием. Задействовал театральную машинерию, компьютерные проекции, духовой оркестр и кордебалет. Продемонстрировал шик и блеск, словно подражая заглавному герою — выдающемуся аферисту Михаилу Васильичу Кречинскому. И чуть было не пустил пыль в глаза, представив пустоту в затейливой оправе. Пьесу разыграл почти слово в слово. Но что сказать хотел — предпремьерный показ пока не выявил. Актеры показывают персонажей в разных стилях. Каждый настаивает на своем, не думая ни об ансамбле, ни о главной теме.
Спектакль начинается с неприятной, раздражающей ноты. Напыщенная Атуева отдает распоряжения и строит планы сдавленным рычащим голосом. Актриса Янина Колесниченко кричит так, будто во рту у нее застрял пищик, с которым когда-то озвучивали кукол-петрушек. Как эта неотесанная и неповоротливая дамочка ведет себя на балах, о которых твердит с маниакальной навязчивостью, приходится только догадываться. Атуеву начинала репетировать безвременно погибшая Марина Голуб. Повторить самобытную актрису, конечно же, невозможно. Рисунок роли, придуманный режиссером для новой исполнительницы, напоминает пришитую наспех заплату. С такими хамовитыми манерами не то что на балы, в порядочные дома на порог не пускают.
Контраст усиливается в присутствии хозяина этого дома, родовитого дворянина Муромского, сыгранного Николаем Чиндяйкиным в лучших мхатовских традициях. Негромко, на полутонах, с четким отношением к герою и ситуациям, во всем объеме невидимой зрителю биографии. Мудрый и проницательный Муромский выглядит маститым профессором, по ошибке попавшим в класс отпетых двоечников. Шутливо экзаменует собеседников, заранее настраиваясь на нелепые ответы. Попавший «под обстрел» его вопросов жалкий враль Расплюев (верткий, ртутно-подвижный Игорь Хрипунов) готов сквозь землю провалиться, лишь бы увильнуть от непосильных испытаний «на детекторе лжи». Всезнающий Муромский раскусил Кречинского с первого взгляда и не догадаться о грандиозном обмане никак не мог. Но все же, непонятно почему, готов был вручить ему и дочку Лидочку, и миллионное приданное.
Кречинский, несмотря на разоблачение, в финале смотрелся победителем. Хотя оснований к высокомерному самоощущению не подавал. Артист Александр Голубев — красивый, импозантный, статный и… статичный. Его бесхарактерный Кречинский не проявляет заметного интереса ни к женщинам, ни к деньгам. Чем он, сухой и бесстрастный, пленил чувственную Лидочку (Наташа Швец), понять трудно. Заметный темперамент герой проявляет, лишь унижая ничтожного Расплюева. Кречинский в новой «Свадьбе Кречинского» — тот случай, когда короля играет свита. Семеро сопровождающих его музыкантов, невероятно зрелищная декорация художника Рейниса Сухановса, увеличившая комнату шельмы до гигантских размеров, неожиданный холодильник с огромными продуктами, и служанка Федора. Федора (переродившийся Федор из первоисточника) — отдельный аттракцион спектакля.
Ольга Барнет играет бывалую старуху мастерски, но опять-таки отдельно от всего и всех. Сторожиха и сообщница бесчинств уморительна в своей невозмутимости и несомненно умна. А сугубо положительный Нелькин в виртуозном исполнении Александра Усова похож на блаженного идиота, в буквальном смысле теряющего почву под ногами. Сообщая Кречинскому правду о подлоге, то и дело падает навзничь, не вызывая никакого доверия.
Виестурс Мейкшанс подошел к Сухово-Кобылину с позиций новой драмы, попытавшись разъять причинно-следственные связи действия. Но крепкая структура пьесы оказала сопротивление, и зрелище, поставленное вопреки голосу автора, получилось захватывающим, но довольно бессмысленным.