Сотрудничество между музеями — сложный сюжет и в советской, и в постсоветской истории. Здесь всё как у людей: одни не любят друг друга, другие ревнуют. Но новая выставка в Третьяковской галерее доказывает, что и в музейных отношениях бывают светлые страницы.
Выставка «Русский рисунок и акварель второй половины XIX — начала XX века из собрания ГМИИ им. А.С. Пушкина» собрала лучшее из коллекции отечественной графики, хранящейся на Волхонке. Среди почти двух сотен рисунков полусотни авторов — работы Репина и Коровина, Серебряковой и Рериха, Леонида Пастернака и Остроумовой-Лебедевой.
Перед устроителями стояла сложная задача, ведь всего в отделе русского рисунка в ГМИИ хранится около 15 тыс. произведений конца XVII–ХХ веков.
— Нам хотелось показать то, что публике менее всего известно, — сказал «Известиям» куратор проекта Олег Антонов. — Более ранние работы показывали в ГМИИ лет пять назад, когда выходил каталог-резоне, а из периода конца XIX века выставлялись лишь отдельные работы, и то в основном на заграничных выставках. Так что рядом с классиками есть и малоизвестные авторы, вроде обрусевшего немца Арнольди, работавшего в 1850–1860 годах, или русских подражателей Бердслея Мисс (псевдоним сестры знаменитого карикатуриста Ремизова) и Лодыгина.
В Лаврушинском показаны все жанры: портреты, театральные работы, пейзажи... Художники любят путешествовать. Александр Бенуа как главный «русский европеец» представлен видами Рима, Версаля и Тиволи, Алексей Боголюбов — взморьем в Бретани и окрестностях Петербурга, а Добужинский — литовским и датским сюжетами.
Разнообразие показанного подчеркивают и книжные иллюстрации, многочисленные попытки передать изобразительными средствами мир Пушкина или Гоголя. Чувственными работами на темы его украинских повестей представлен Михаил Микешин, известный монументальными скульптурами, например, памятником Тысячелетию России в Новгороде и работой в сатирическом журнале «Пчела». Вообще карикатуристов много. Из запасников извлекли рисунки самого едкого автора эпохи Павла Щербова.
На выставке возник и диалог музеев: в отдельных витринах показывают «третьяковское довложение» в экспозицию. Так, у работ из ГМИИ появились когда-то существовавшие пары, хранящиеся теперь в разных собраниях и впервые за десятилетия встретившиеся в одном пространстве. С шишкинской пастелью «На Севере диком...» из Третьяковки соседствует подготовительный этюд к ней из коллекции ГМИИ. Композиции для росписи особняка Дерожинской работы Борисова-Мусатова тоже поделены музеями, как и эскизы Врубеля к занавесу для русской частной оперы Саввы Мамонтова.
Акварели же Константина Сомова «Как одевались в старину» (ГМИИ) и «Как одеваются теперь» (Третьяковка) хоть и помещены у входа во второй зал, выглядят эпиграфом ко всей выставке, объединенной неким внутренним сюжетом. Он вырисовывается постепенно и обойден в названии, но догадаться о нем несложно: почти все работы собираются в единое целое, в проект «Мир искусства», его предшественники и последователи». Фактически эту выставку показывают сейчас в Лаврушинском переулке.
Здесь все так или иначе выстраивается вокруг знаменитого журнала и объединения художников, совершивших революцию в российской арт-жизни на рубеже XIX–XX веков. Бенуа, Дягилев, Бакст предложили взглянуть на отечественную художественную жизнь глазами европейцев, подумать об их идеях и критериях вкуса. Борьба традиции и новых принципов стала главным содержанием эпохи, ее отзвуки чувствуются во многих работах.
— Такое впечатление справедливо, — соглашается куратор Олег Антонов. — Возможно, оно возникает потому, что «Мир искусства» представлен на выставке лучше других течений, ведь его собрание в принципе довольно сильное в коллекции ГМИИ.
Неудивительно, что для плаката выбрали одну из самых лиричных работ — «Семейный портрет (Автопортрет с женой и дочерью)» Георгия Нарбута. Выполненный в технике силуэта с использованием акварели, белил и туши, он напоминает об идиллии семейного счастья: родные, искусство и покой. К ней, наверное, стремились многие авторы «Мира искусства», начиная с Бенуа. Нарбут принадлежал к поздней ветви течения, но перенял его главные ценности.