В «Ленкоме» поставили «Учителя танцев» Лопе де Вега, переименовав знаменитую пьесу в «Испанские безумства». Программка доводит до сведения зрителей объяснение постановщика Игоря Коняева:
— Мы ни в чем себе не отказывали и сочиняли этот спектакль вне установленных традиций и представлений о комедии плаща и шпаги.
Оправдания свободе режиссер нашел у самого Лопе де Вега, обильно приведя его цитаты о пользе нарушения правил. Но гений испанского Ренессанса противопоставлял общепринятым нормам свой порядок. Мир его комедий необычен, но строен и изыскан. В ленкомовских «Испанских безумствах» нет ни правил, ни порядка, ни какого-то ни было стиля. Безумства на сцене бушуют без тормозов. Бьют в глаза желто-красные пятна костюмов, придуманных художницей Илзе Витолиня, ездят в разные стороны решетчатые арки декораций Мартиныша Вилкарсиса, трещат кастаньеты, заглушая перебор гитарных струн, набор движений из разных испанских танцев с трудом собирается воедино в хореографии Марии Волковой. Артисты очень торопятся, много кричат и изо всех сил таращат глаза.
Как-то в одном из интервью худрук «Ленкома» Марк Захаров признался, что запрещает своим актерам произносить слово «эх!». Мол, сцена не для того, чтобы кичиться своей удалью, есть задачи поинтереснее. Приглашенный режиссер Коняев на этом пресловутом «эх!» построил весь спектакль.
Молодой премьер театра Антон Шагин в роли Альдемаро, проникшего в дом возлюбленной под видом учителя танцев, словечка в простоте не скажет — то кульбит изобразит, то пируэт, то залихватский пластический выверт, который и сравнить не с чем. Балет много потерял от того, что Шагина в детстве не отдали в хореографическое училище. По такому открытому темпераменту давно тоскует Большой театр. Говорящее тело артиста может рассказать о чувствах к прекрасной жеманнице Флореле (Светлана Илюхина), о дикой ревности к ее богатому, но недалекому поклоннику Вандалино (Максим Амельченко), о страсти к риску и игре, о невероятном бесстрашии. И если бы хореография спектакля была поинтереснее, Шагин мог бы и вовсе молчать, а не скандировать стихи Лопе де Вега, как речевки на митинге.
Высокий стиль выворачивается наизнанку с обескураживающим простодушием — много лихорадочной суеты, шуток без смысла, пародий без цели. Артисты кривляются кто во что горазд. Сергей Юкин, играющий слугу Белардо забавным увальнем, — кривляка наиболее обаятельный. Олеся Железняк в роли злючки Фелисьяны — самая техничная. Иван Агапов, не жалеющий сатирических красок для Тевано, Фелисьяны, много перенял у синьора Помидора из мультфильма про Чиполлино. Трезвость рассудка сохраняет только Сергей Степанченко. Его Альбериго отчитывает взрослых дочерей строго, степенно и по-настоящему смешно. Должен же быть хотя бы один воспитатель в этом взбесившемся детском саду.