В Большом зале консерватории состоялась премьера оперы Александра Журбина «Альберт и Жизель» в концертном исполнении. Опера, написанная на известный сюжет Генриха Гейне и Теофиля Готье (самое знаменитое его воплощение, балет «Жизель» Адольфа Адана), стала девятой в композиторском списке Журбина.
«Альберт» был создан специально для Николая Баскова и ему же посвящен. Вместе с ним на сцену вышли солистка Московской филармонии и Центра оперного пения Галины Вишневской Анастасия Привознова (Жизель), солист театра «Геликон-опера» Сергей Топтыгин (Генрих) и солистка Мариинского театра Мария Максакова (Мирта). За пульт Государственной академической симфонической капеллы России встал худрук и главный дирижер Валерий Полянский.
Перед началом композитор поднялся на сцену, чтобы представить сочинение и заодно, «за три минуты», пересказать краткое содержание оперы. При этом Журбин отметил, что хотел написать оперу под стать композиторам-романтикам XIX века, а затем стал объяснять «что такое виллисы». Рассказ в духе «и тут Матильда говорит Жизели, какой он тебе парень, он мой граф» завершился предупреждением, что в опере будет много музыки без слов и придется включить воображение, дабы представить таинственное кладбище виллис. Кроме того, композитор посоветовал публике забыть о том, что «в консерватории нельзя аплодировать до конца сочинения». Публика, блиставшая бриллиантами и шикарными вечерними туалетами, поняла призыв буквально и встречала овациями каждый номер.
Главной интригой вечера стало возвращение в оперное амплуа Николая Баскова. Поддержать любимого певца приехали участницы его фан-клуба. Дамы, нагруженные охапками увядающих роз и фотомыльницами, старались поймать в объектив каждое движение кумира. Басков же в этот вечер оказался самым слабым звеном: оперные солисты, привычные петь без микрофонов на академической сцене, «перебивали» поп-тенора и по динамике, и по выразительности, и по непринужденности поведения.
Во втором отделении внимание слушателей сместилось на Марию Максакову, представшую в образе повелительницы виллис и затмившую блеском страз всех остальных участников. Во втором куплете своей суровой арии дива вступила раньше и затем опасливо поглядывала на дирижера, нетерпеливо листала клавир и шептала что-то Альберту-Баскову, отчего тот деланно смущался и опускал глаза.
Музыка Журбина откровением не стала. В миксте симфонического оркестра, электронных инструментов и хорового пения угадывалось что-то явно несвежее, фрагментами похожее то на советские массовые песни, то на саундтрек к фантастическим фильмам, то на низкосортный шансон.
Массовый финал, воспевающий любовь Жизели и Альберта, публика приняла с восторгом. После на сцену поднялся автор с либреттистами — Юрием Ряшенцевым и Галиной Полиди, а также супругой Ириной Журбиной. Фан-клуб уверенно скандировал «браво», а такое количество цветов Большой зал вряд ли когда-нибудь видел.