В канун майских праздников театральный Петербург возбужденно обсуждал три новости: о решении театральной комиссии создать художественный совет, о будущих срочных контрактах с руководителями театров и о предложении Юрию Бутусову возглавить Театр им. Ленсовета в качестве штатного художественного руководителя. Председатель комитета по культуре объяснил «Известиям», почему он не считает театральный худсовет возвратом советской цензуры, чем хороша контрактная система в театре и почему режиссеру Бутусову не стоит воспринимать повышение по службе как наказание.
— Кто предложил создать худсовет для городских театров?
— Уважаемые члены театральной комиссии, которая работает с декабря прошлого года. Она была создана, напомню, чтобы разобраться в неоднозначной ситуации с Театром комедии им. Н.П. Акимова, но затем была «переформатирована» для оценки работы всех городских театров и обсуждения любых, зачастую полярных, мнений. В комиссию вошли худруки и директора театров, театральные критики, педагоги театральной академии, независимые режиссеры, народные артисты России и работники комитета по культуре, которые, кстати, представлены в явном меньшинстве.
— А кто автор идеи контрактной системы для руководителей театров?
— Идея не нова, но первым на заседании комиссии об этом заговорил режиссер Александр Белинский. Все его живо поддержали и в жарких дискуссиях определили сроки: первый контракт заключается на год, в дальнейшем, если все хорошо, продлевается до трех лет. Маститый худрук, который уже вывел свой театр на лидирующие позиции, в порядке исключения подписывает контракт сразу на три года. Новый же для города человек сначала должен проявить себя, и если худсовет и комитет видят, что он двигает театр в правильном направлении, контракт с ним продлевается автоматически. О том, что года вполне достаточно для определения вектора развития, убедительно говорил Виктор Новиков, худрук Театра им. В.Ф. Комиссаржевской. Я с ним согласен: за это время вполне можно выстроить взаимоотношения с труппой и сотрудниками театра и понять, куда и зачем ты театр ведешь. Годовой контракт — это своего рода творческий испытательный срок.
— Тем не менее эти нововведения напомнили всем ситуацию с печально известными советскими худсоветами. Не получится ли, что сегодня мы возвратимся к цензуре?
— Никакой цензуры — и вообще никаких ограничений — в происходящем нет. Наоборот, контракты и худсовет как раз смогут избавить театральных деятелей от дамоклова меча — законного права комитета по культуре уволить любого руководителя театра городского подчинения без объяснения причин. Я считаю, что контрактная система, хотя не я ее предложил и озвучил, дает человеку время и возможность себя проявить в театре. Понятно, что режиссер не начнет сразу пачками выдавать спектакли, но в течение года сделать одну-две премьеры он вполне может. Тем более что приглашенные на разовые постановки контрактники выпускают спектакли и за полтора месяца: приехал, поставил, уехал.
— Чем вы можете объяснить довольно нервную, мягко говоря, реакцию театрального сообщества на все происходящее?
— Честно говоря, она меня удивляет. Ведь информация о работе театральной комиссии открыта и совершенно прозрачна. Где же все, кто теперь возмущается, были раньше? Почему они не пришли в комитет, не попытались узнать, что происходит, не попытались сами ничего предложить? Ждали чего-то, молчали, а теперь волнуются, кто-то даже отказывается от своих слов и действий, кто-то начинает скандалить.
— Но скандал же не формируется на пустом месте.
— Для меня это «пустое место», потому что в данном случае действуют демократические принципы. Я предложил создать театральную комиссию, чтобы она своими решениями могла рекомендовать комитету по культуре совершать — или не совершать — определенные действия. Инициатива худсовета не «спущена сверху», а единогласно «проголосована» на комиссии и имеет целью разбираться с нестыковками театрального процесса. В том числе и с такими, как субъективизм, предвзятость, дележка на «своих» и «чужих».
— За критерии выдвижения кандидатов на пост худрука или директора театра тоже проголосовали единогласно?
— Да, «за» была вся комиссия, что документально подтверждают протоколы заседаний. Мы решили, что это может быть как самовыдвиженец, так и человек, представленный театром, худсоветом либо комитетом по культуре.
— А что у вас произошло с Юрием Бутусовым?
— Я Бутусову глядя в глаза сказал: «Юра, помнишь ли ты, что шесть лет назад, после кончины Владислава Пази, я тебе позвонил и упрашивал тебя возглавить Театр им. Ленсовета?» — «Да, конечно, помню». — «Тогда ты уехал работать в МХТ по контракту. Сейчас ты на срочном договоре в Ленсовета, а я предлагаю тебе штатную должность на посту художественного руководителя. Но при этом, Юра, тебе придется уделять театру достаточно времени для того, чтобы поставить его на ноги. Потому что театр раскачивает, и ты это сам прекрасно понимаешь». — «Да, конечно». — «Я бы очень хотел, чтобы ты согласился. Но, на мой взгляд, невозможно и нечестно сочетать руководство одним театром с работой в других. Прости, но ты полтора года исправно получал заработную плату главного режиссера, однако не поставил в своем театре ни одного спектакля, зато выпустил несколько постановок в театрах-конкурентах».
— Значит, у вас была не ссора, а спокойный, вежливый, уважительный разговор коллег?
— Я скажу больше: у нас был приязненный человеческий разговор. Но Бутусов заявил: «Я, скорее всего, все-таки уйду, потому что мне не очень нравится труппа Театра Ленсовета. Мне там не с кем работать». — «А как же твои ученики?» — «Так половина уже разбежалась, а те, кто остались, мне неинтересны». Он обещал дать окончательный ответ после майских праздников. Меня, правда, поразило, что он не выдвинул никаких встречных предложений, каких-либо разумных компромиссов или собственных идей по этому поводу. В моем представлении любой нормальный человек, получив предложение о работе, говорит: это меня устраивает, а на это я пойти не могу. Ничего дурного я Юрию Бутусову не предложил. Никто его не гонит — это он, видимо, хочет «уйти красиво». И убей меня бог, не понимаю, отчего все хотят защитить Бутусова, и почему он воспринимает свое повышение как угрозу или обиду.
— А почему об этом зашла речь именно сейчас?
— Я вызвал Юру на беседу на основании недовольства членов комиссии, которое по его поводу было высказано неоднократно и во всеуслышание. Я хорошо отношусь к Бутусову как к режиссеру, но свой последний хороший спектакль в Ленсовета он поставил в 2003 году, почти десять лет назад. Наверное, я идеалист, если пытаюсь упорядочить театральную жизнь города, методом проб и ошибок создать единую систему. И мне бы хотелось, чтобы наше движение вперед происходило в режиме мирного диалога, а не военных действий.