В Петербурге «Фауста» решили показать в филармонии, в легендарном Большом зале, вмещающем полторы тысячи человек. Хотя народу было заметно больше. А в партере блистал едва ли не весь бомонд северной столицы. Замечены были Алексей Герман, Валерий Фокин, Вячеслав Бутусов, Татьяна Котегова, Сергей Шолохов, Татьяна Москвина и прочие важные персоны.
Представляя картину, Сокуров признался, что с волнением пошел на смелый эксперимент: «Фауст» демонстрировался в проекции на большущий экран, растянутый посреди академической сцены на тяжеловесных штативах. Режиссер очень переживал и за дискомфорт публики, вынужденной два с лишним часа смотреть серьезное авторское кино сидя на жестких стульях и даже стоя в боковых колоннадах.
Но зрители выдержали. Подвела техника: назначенный на 19.00 показ был предательски прерван в самом начале. Мелькнувшие было первые кадры трижды сменяла «сетка» из красно-сине-зеленых линий. Заминка длилась больше часа. Продюсер фильма Андрей Сигле экспромтом пригласил на сцену Антона Адасинского: как создателю образа Мефистофеля, ему пришлось стать и «ответственным» за происходящую чертовщину, и некоторое время рассуждать о глубине почерка Сокурова, и травить байки о нелегких, но прекрасных съемочных буднях. Затем публику и вовсе распустили гулять по фойе и любоваться выставленной под охраной статуэткой «Золотого льва». Все это время прокатчики терзали проектор и колдовали с деталями.
В итоге начали крутить «Фауста» около девяти, а закончился просмотр в двенадцатом часу ночи. Никто не роптал, но благородное волнение, конечно же, было несколько сбито.
Впрочем, это ничуть не помешало понять и почувствовать: «Фауст» относится к разряду картин, обязательных к просмотру. И его нужно, а главное — хочется неоднократно пересматривать.
Фильм начинается увертюрой — сказочной панорамой немецкого городка, найденного и частично достроенного ради съемок в чешских горах. Первый же эпизод резко переключает жанр и сознание: доктор Фауст (немецкий актер Йоханнес Цайлер) устало и бесстрастно потрошит столь же безучастный к происходящему труп, тщетно разыскивая в человеческой требухе душу.
Далее на экране наряду с божественной красотой крупных планов, завораживающих видов вулканических пород, ослепительных снегов, пышных лесов и тишайших озер пройдет предостаточно почти физически ощутимой вони, трупов, эмбрионов и теснящихся грязных животных вроде свиней и крыс. Люди у Сокурова — такие же грязные, грубые и неряшливые в буднях и в помыслах.
Стоит заметить, что картина — не экранизация трагедии Гете, а переосмысление материала, кинематографический перефраз поэтики, художественный вымысел по мотивам, развитие вековых философских идей. Рискну предположить, что перед просмотром необязательно перечитывать первоисточник, хотя зритель, разумеется, должен быть подготовленным — но даже не столько начитанным интеллектуалом, сколько честно готовым к умственному и душевному труду.
Фауст у Сокурова — персонаж, режиссером придуманный. В своих лентах о Ленине, Гитлере и Хирохито, вместе с «Фаустом» составляющих законченную тетралогию о довлеющей природе власти, Сокуров также выступает не как документалист, а как профессиональный исследователь, проведший огромную научную работу.
Земная власть, по Сокурову, конечна, внеземная не имеет начала и конца. Фауст в его прочтении желает властвовать над людьми не буквально, а подспудно, для чего занимается своим своеобразным познанием: копается в телах, выискивая что-нибудь, врачу доселе неизвестное, и преследует девушку, которая вместо любовной лавины гораздо более нуждается в помощи психолога.
Несмотря на доскональное знание человеческой природы — в смысле биохимии и анатомических подробностей со всяческими патологиями и прочей требухой, — этот доктор задыхается от немощи земной оболочки, бьется в грубых социальных рамках, а ищет счастья и любви, с коими обращаться совершенно не умеет. Одной из основных тем в фильме, полном мудрейших афоризмов и остроумных реплик, становится фраза издевательская, ерническая, идущая рефреном: «Несчастливые люди опасны!».
Цепляют и почти все реплики из уст Мефистофеля, который у Сокурова превращен в ростовщика, собирателя хлама и душ и отдан на откуп Антону Адасинскому. Для уникального пластического актера, создателя театра DEREVO это первая большая и с ходу очень удачная роль в кино. Камера смакует его картинные крупные планы, выразительные взгляды и физиономии, которые он неподражаемо складывает в сотни разных выражений, от хитрого и комичного до скорбного или гневного. Его персонаж носит, как платье, словно вывернутый наизнанку организм, слегка расплывающийся к бедрам, как груша, но выглядит бестелесным, мягким и подвижным даже в статике. Он умеет чудить, выпить яду и остаться в живых, держаться за воздух и высекать из скалы винный родник.
В широкий прокат лента выйдет 9 февраля: уже сделано около сотни копий. При этом публике в Европе, где проходили съемки, повезло больше: там фильм-призер последнего Венецианского кинофестиваля уже демонстрировался осенью и в начале зимы. Создатели картины, снятой на немецком языке, обещают, что в России будет показано два варианта: с титрами и голосом Сокурова за кадром, как на показе в филармонии, где гармоничный, генетически музыкальный тембр автора «Фауста» замечательно усиливал восприятие.