В эпоху Гайдна и Моцарта главными врагами музыки были вилки и бокалы: классические шедевры усваивались не иначе как в компании с обильными яствами. Итальянским оперным певцам в XVIII веке приходилось бороться с шумом речи: в аристократических ложах во время спектакля было принято проводить деловые переговоры. Стремление к оглушительному вокалу, вероятно, заложено в их генах как следствие борьбы за выживание.
Постепенно концертный этикет «очищался», и среди раздражающих факторов оставались разве что аплодисменты между частями произведения.
— Я всегда радуюсь, когда слышу хлопки между частями. Значит, в зал пришел новый слушатель, — бодрился композитор Дмитрий Кабалевский.
Но когда акустику зала разрезает до боли знакомая мелодия Nokia, радоваться остается только тому, что в зале новый пользователь мобильной связи.
Такого серьезного соперника классическая музыка еще не знала. Треск нагловатых аппаратов способен выбить из колеи даже самого сосредоточенного слушателя. В конце 1990-х — начале 2000-х угроза нарастала и, казалось, все будет меняться только к худшему. На аншлаговых концертах рингтоны звучали так часто, что порой даже накладывались друг на друга. Но где-то в 2005 году пик был пройден: даже бабушки в основной массе научились командовать бесшумным режимом, и теперь норма для России — 2–3 мобильных диверсии за концерт.
Сколько раз приходилось слышать возмущенные отклики коллег: «Там» такое просто невозможно». И вот: на этой неделе вся Америка обсуждает инцидент в нью-йоркском Avery Fisher Hall. Финал Девятой симфонии Малера. Музыка, для многих меломанов значащая больше, чем iPhone, Apple и вообще технический прогресс. Музыка прощания с жизнью, растворения в бесконечности. И — бодрый звонок маримбы в айфоне одного из почетных гостей Нью-Йоркского филармонического оркестра. Мужчина еще не разобрался, как управлять игрушкой, и в раздражении смотрел по сторонам, не подозревая, что источник раздражения — он сам. Маримба буйствовала долго. Дирижер Алан Гилберт не выдержал и остановил симфонию. Он повернулся в зал, заставил посетителя выключить телефон, извинился перед публикой и только потом продолжил.
На анонимного владельца айфона ополчилась едва ли не вся музыкальная Америка. «Тысячу долларов штрафа», — роптали в зале. Масла в огонь подлил знаменитый блогер и интеллектуальный провокатор Норман Лебрехт: по его сведениям, администрация оркестра решила не раскрывать фамилию нарушителя именно потому, что он является давним членом клуба нью-йоркских филармоников и поддерживает оркестр материально.
Поступок дирижера многие восприняли как подвиг, который пристыдит невнимательных «чайников» и поможет резко сократить число рингтонов, звучащих на концертах классической музыки.
И все же хочется надеяться, что другие дирижеры не будут следовать примеру Гилберта. Дело не только в том, что некоторые концерты рискуют не закончиться никогда, если звонков будет не один-два, а десять. Дело в том, что музыка, особенно симфоническая, особенно Малера, — это не набор нот и не сто музыкантов на блестящей сцене. Это процесс, который невозможно уподобить ничему, кроме процесса жизни. Оборвать симфонию — значит убить ее здесь и сейчас. Стоит ли это делать, даже ради борьбы за светлое будущее без мобильников?