Мастер-класс по японской каллиграфии представила в Российской государственной библиотеке глава японского женского общества каллиграфов Марико Киносита.
Посредине конференц-зала Ленинки разложен лист бумаги метров пять длиной и стоит ведерко с тушью. Мраморные колонны, барельефы с Ильичом, приветствующим рабочих, парадные люстры — весь интерьер кажется антитезой к японской каллиграфии, которая — по крайней мере, в расхожем представлении — требует пустой комнаты, циновки, чайника с зеленым чаем и тихого мяукания кото — японской цитры.
Но времена меняются. В век компьютера каллиграфия из обязательного элемента хорошего воспитания превратилась в традиционное искусство. «Четыре драгоценности» — кисть, тушь, тушечница, сделанная вручную бумага — всё, что носил с собой каждый самурай, претендующий на духовность, теперь слишком громоздки для сетевых самураев. А главное, чтобы стать хорошим каллиграфом, надо долго учиться. Через 10 лет занятий каллиграф только-только созревает. При условии, что есть талант.
— Главное в каллиграфии — понять себя, — стройная красавица Киносита-сэнсей пытается объяснить, что дает ее занятие. — Я прикасаюсь к образу жизни древних мастеров и через это пытаюсь понять, что я собой представляю. А внешняя обстановка — это второстепенное.
— Народ вокруг не мешает?
— Нет, я же популяризую древнее искусство, так что публика необходима. В Москве, кстати, интерес очень высок. До этого я была в Киеве, Алма-Ате, Астане.
Тема московского мастер-класса — японское понимание красоты. Мастер учит, как рисовать иероглифы «сакура», «любовь», объясняет, что каждая линия должна выражать натуру художника и быть красивой.
В зале — человек 200, им раздали японские фломастеры-кисти, и они честно стараются. Одна из участниц аккуратно выводит вверху страницы: «Мой первый иероглиф». Для первого, кстати, очень неплохо. Обычно у начинающих японистов получаются неудобочитаемые уродцы.
Каллиграфия в Японии традиционно делится на женскую и мужскую. Тысячу лет назад, в эпоху Хэйан, когда написание пришедших из Китая знаков становилось искусством, женщинам запретили писать иероглифы. Поэтому они стали использовать округлую и мягкую азбуку хирагана. А иероглифы с их острыми углами и резкими линиями остались мужчинам.
Киносита-сэнсей в работе совмещает иероглифы и азбуку: «Я пишу не только иероглифами, но и азбукой, потому что хорошо понимаю женщин эпохи Хэйан».
На вопрос, популярна ли каллиграфия в Японии, мастерица отвечает: «Многие начинают, но когда осознают, что надо изучить всю историю японского письма за 1,5 тыс. лет, быстро остывают. Настоящих мастеров единицы».
— А возможно этим заработать?
— Не думаю. Все каллиграфы трудятся где-то еще, например дизайнерами, а чистое искусство — для души. Другое дело, что многие продают свои работы, но это опять-таки уже не каллиграфия в ее настоящем виде, а бизнес, когда ты подлаживаешься под вкусы публики.
Один из известных сегодня на Западе каллиграфов, Рюсэки Моримото, старается сделать иероглифы максимально похожими на то, что они изображают. Если он рисует знак «дорога», то это действительно похоже на дорогу — с перспективой и даже деревом вдали. Правда, это скорее отход от традиций, приближение к западному стилю. Впрочем, у каждого свой путь.