Уральская писательница Анна Матвеева уже давно не ограничивает себя женской прозой. Читатели это ценят: «Перевал Дятлова, или Тайна девяти» и «Девять девяностых» становились бестселлерами.
Но и типичные сюжеты из жизни женщины не воспринимаются у нее «гендерно окрашенными». Матвеева избегает сентиментальных клише, которыми частенько грешат авторы слабого пола. Вот и Париж в новой книге — вовсе не «девочковая мечта». В некоторых рассказах это лишь бутафория, оказывающаяся то селом в Челябинской области, то элитным жилым комплексе в Екатеринбурге. Литературный редактор, психолог, отставной начальник, сотрудница банка, бывший вор, художник Модильяни... В свои «парижи» герои попадают случайно: кто по работе, кто по делам семейным.
Впрочем, такой подход не отменяет любви автора к Парижу настоящему.
— Я боялась, что, когда подробно опишу свои чувства к этому городу, они вдруг могут иссякнуть, — пошутила Анна на презентации.
Опрятный матвеевский текст подробного «описания чувств» как будто стыдится, — авторские симпатии лишь изредка прорываются в скупом на лирику повествовании:
«Хочешь любоваться Парижем — научись освобождать его от чужих слов, снимать слой за слоем прилипшие эпитеты, отдирать комплименты... Умей видеть за фасадами, отполированными миллионом взглядов, неведомые миру трещины».
Писательница следует своим же советам, избавляя текст от словесной шелухи, и делает всё, чтобы читать ее было прежде всего не скучно. Это не отменяет внимания к деталям.
«Удивительное слово — «мама». Такое большое, широкое, теплое, но никаких других слов из этих букв не составишь. А из слова «мать» получаются «мат» и «тьма».
Бесшовно монтируя истории и сюжеты, Матвеева сменяет персонажей через строчку. Эта манера легко могла бы обернуться воркованием или пустым трепом, но в матвеевской прозе она только чарует.
Каждый рассказик в сборнике — личный, уютный. Но некоторые из них выдают большого автора. Например, повесть про сердитого отставного начальника «Красный директор» и, конечно, титульная «Лолотта» — сказка про ожившего Амадео Модильяни.
«Хорошо написанные истории, ну и что дальше?...» — пожимают плечами те, кого тексты Матвеевой не впечатлили.
А действительно, что может быть дальше? Любая туристическая прогулка по Монмартру закончится аэропортом, любая жизнь — смертью. Разве что портрет кисти Модильяни продолжит висеть спокойно в музее, и ничего ему не сделается. Но об этом свойстве искусства уже давно всё написано.