В Хельсинки прошла встреча восьми балтийских государств — членов НАТО и представителя Европейского союза. По ее итогам было заявлено о намерениях об усилении милитаризации региона. Эксперты сходятся во мнении, что после трансформации украинского кризиса в исключительно европейский проект Балтийское море станет следующей зоной геополитического противостояния с Россией. По крайней мере региональные участники альянса и внешние игроки уже начали приготовления к этому. «Известия» изучили подробности.
Деньги на дне
14 января в столице Финляндии прошел саммит стран Прибалтики и НАТО. По его завершении лидеры государств сделали ряд заявлений, которые естественным образом укладываются в общую стратегию действий, реализуемую на протяжении последнего года. Генеральный секретарь альянса Марк Рютте объявил о запуске 90-дневной миссии Baltic Sentry по патрулированию Балтийского моря. В нем будут участвовать фрегаты, патрульные самолеты, а также морские дроны. Ранее было сообщено, что до 10 кораблей НАТО уже приступили к выполнению задач по охране инфраструктуры на дне Балтики. Кроме того, союзники альянса будут интегрировать в существующую систему НАТО свои средства слежения.
Как раз за день до встречи в Хельсинки произошло очередное ЧП с обрывом кабеля, проходящим по дну Балтики. На сей раз пострадал NordBalt, обеспечивающий электроэнергией Швецию и Литву. Это уже третий инцидент подобного рода с начала ноября. Примечательно, что главным подозреваемым во всех случаях было одно и то же судно — китайский сухогруз Yi Peng 3. Впрочем, несмотря на то что расследование продолжается и чья-либо ответственность за череду происшествий не установлена, европейские медиа и политики уже обнаружили в произошедшем «российский след».
Раздражать, но не злить
По итогам саммита политиками было сделано еще несколько заявлений, общий смысл которых сводился к необходимости решить две основных задачи: защищать надводную и подводную инфраструктуру, а также бороться с так называемым российским «теневым флотом».
Премьер-министр Польши Дональд Туск даже заявил, что стороны собираются работать над «юридическими механизмами, которые позволят контролировать суда, находящиеся вне территориальных вод», что, по его словам, сейчас «является самой большой проблемой».
Перспектива разработки такого рода механизмов выглядит сомнительной. Единственная легальная возможность задерживать корабли в нейтральных водах — это получение разрешения на такие действия со стороны Москвы, чего ожидать не приходится. Тем более опасной для союзников выглядит инициатива, выдвинутая в ноябре Эстонией: вовсе перекрыть России выход из Балтики в Мировой океан, что может повлечь за собой открытый военный конфликт. Соответствующей будет реакция и на попытку логистически изолировать Калининградскую область. В обновленной ядерной доктрине РФ такие действия определяются как повод к реализации ядерного сдерживания. Разумеется, речь едва ли может идти и о полноценной блокаде российских портов, что в соответствии с нормами международного права является актом агрессии.
Однако, как указывают эксперты, нанести вред российскому экспорту постоянными задержаниями или даже арестами такая тактика вполне способна. А значит, есть и обширные возможности для проведения разного рода провокаций, чтобы в конечном итоге создать для оппонента зону постоянной напряжения и отвлечения ресурсов. Ответом же Кремля, вероятно, может стать внедрение практики военного сопровождения торговых кораблей, а это в свою очередь резко повышает вероятность возникновения крайне опасных инцидентов.
Информационный фон для реализации этой стратегии уже вовсю формируется, отмечает политолог Станислав Стремидловский.
— Мы видим, как всё чаще создаются информационные поводы для военной риторики. Не исключаю, что провокации будут продолжаться и станут более серьезными по масштабам. Например, по дну Балтики идет газопровод Baltic Pipe, с помощь которого Польша перестала быть потребителем российского газа. В свете того, что произошло с «Северным потоком», это приемлемая цель, — указывается эксперт.
Германский интерес
В процесс милитаризации Балтики вовлечены все государства региона. В первую очередь речь идет о Германии, военно-морской потенциал которой значительно превосходит остальных участников инициативы. 11 из 18 фрегатов и шесть из 11 подводных лодок балтийских государств принадлежат Берлину. Кроме того, в октябре на северо-востоке ФРГ в нарушение договора «2+4» открыт военно-морской командный центр НАТО, а вскоре было заявлено о планах размещения группы быстрого реагирования вблизи критической газовой инфраструктуры в Балтийском и Северном морях.
Всё это указывает на приоритетную роль, которую Берлин видит для себя в регионе, подчеркивает научный сотрудник ИМИ МГИМО Артем Соколов.
— Безусловно у Берлина обширные планы, как с точки зрения логистики и координации, так и в плане непосредственного присутствия. Для Германии этот процесс связан, с одной стороны, с концепцией Zeitenwende, которая предполагает активное использование вооруженных сил в рамках союзнических обязательств в НАТО. С другой стороны, это более активная внешняя политика с опорой на силовой потенциал. Балтика в силу географического положения является одним из основных направлений этой стратегии. И по той же причине избиратели примут ее реализацию. Расширение базы в Ростоке — один из этапов этой политики, — подчеркивает Соколов.
Старая британская идея
Для Варшавы, чьи военно-морские возможности даже по признанию Дональда Туска «ограничены» (одна подлодка, два фрегата, один корвет и четыре катера), проект милитаризации Балтийского региона в большей степени имеет геополитическое измерение. В условиях пересмотра американской политики в отношении НАТО в общем и его восточной границы — в частности, Польша готова участвовать в проектах, инициатором которых выступает Лондон, указывает Станислав Стремидловский.
— Польша видит в милитаризации региона, с одной стороны, возможность заработать, с другой — участвовать в создании геополитического альянса, о котором недавно говорил Туск: с участием также Великобритании, стран Прибалтики. У Лондона хорошие связи в Северной Европе, так что при поддержке Польши, Финляндии получается эрзац-«Северная НАТО», который будет действовать самостоятельно, вопреки интересам Вашингтона на Балтике и в Северном море. Думаю, что в интересы истинных создателей этого альянса входит возможность инициирования «горячего» конфликта с Россией. Другой вопрос, что собственно Балтика для такого открытого противостояния подходит не весьма. Но, например, провокации против российских ВМС или торгового флота вполне возможны, — отмечает эксперт.
Крики Прибалтики
Перенос акцентов в американской внешней политике, или, как назвал эту перспективу глава польского МИД Радослав Сикорский, «сильное давление с целью достижения соглашения с Москвой (по украинскому кризису. — Ред.)», одновременно настораживает и принуждает к действию европейцев. Но поскольку концепция сдерживания или изоляции России с повестки дня не уходит, европейские союзники пытаются найти новые возможности и под новым руководством. В то же время, если для Берлина и Лондона это шанс укрепить влияние в регионе, то для Варшавы и прибалтийских государств — необходимость доказывать собственную важность в европейской политике безопасности. Следовательно, в ближайшем будущем мир неоднократно услышит про угрозу «российского вторжения» в «суверенные прибалтийские демократии», отмечает военный эксперт Олег Шаландин.
— Как военная цель, балтийские государства не представляют для России угрозы. Но их территория используется для давления на наши границы. Например, это крупный разведывательный центр НАТО в Литве. Кроме того, там проходят крупные учения альянса. Победа Трампа меняет акценты НАТО в регионе, и роль стран Балтии для Вашингтона станет существенно меньшей. Для них это неприемлемо. Поводами для заявлений о «российской угрозе» могут быть или провокации с их стороны (а такое уже было относительно недавно), или неразрешенные территориальные споры. Нет сомнений, что в ближайшее время мы увидим непреходящую истерику о «злой России, мечтающей нас завоевать», — указывает собеседник «Известий».