Премьер-министр Великобритании отправился в главные европейские столицы. Цель, о которой лидер лейбористов заявлял еще до назначения, — налаживание связей, испорченных со времени выхода Соединенного Королевства из состава Евросоюза. С чем Кир Стармер поехал к Шольцу и Макрону — в материале «Известий».
Будет хуже, а потом — как было
Турне главы британского правительства происходит в условиях сложного и неопределенного контекста в самой Великобритании. Причем мрачную тональность ожиданий задал сам Кир Стармер. 27 августа премьер-министр Великобритании выступил с докладом, посвященным перспективам развития королевства. В нем он констатировал ситуацию социальной и экономической «черной дыры», в которой находится государство. Описывая текущее положение, Стармер неоднократно использовал слово «гниение», сравнив сегодняшнюю Великобританию с домом с гниющим фундаментом.
Недавние антимигрантские протесты (которые в действительности имели и глубокие социальные причины, напрямую не связанные с вопросами нелегальной миграции) выявили, по его словам, «глубоко больное общество, ослабленное десятилетием раскола и упадка», имея в виду накопившиеся за последние годы проблемы в экономике и социальной сфере. «Я буду честен с вами, в октябре готовится бюджет, и он будет болезненным. У нас нет другого выбора, исходя из ситуации, в которой мы находимся. Тем, у кого широкие плечи, придется нести тяжелую ношу», — заявил Стармер.
Уйти и остаться
Одним из факторов, усиливших хронические недостатки системы, лейбористы считают неурегулированные последствия выхода из Европейского союза. По этой причине одним из их предвыборных обещаний было восстановление нарушенных после этого события связей с Брюсселем в общем и отдельными европейскими государствами — в частности. Эксперты отмечают, что для Стармера это турне имеет огромное политическое и символическое значение. С одной стороны, правительство делает основную ставку на Европу, с другой — не имеет никакой возможности вернуть страну к состоянию до Брексита. Британское общество — как сторонники консерваторов, так и лейбористов — до сих пор расколото в понимании правильности решения о выходе из Евросоюза, хотя некоторое большинство имеют те, кто считает его ошибкой.
Речи о возврате в состав ЕС, разумеется, не идет, однако уровень нынешних отношений Лондон решительно не устраивает, подчеркивает старший научный сотрудник центра европейских исследований ИМЭМО РАН Елена Харитонова.
— Разочарование в результатах Брексита в обществе очевидно, особенно в плане экономических последствий. Лейбористы еще до прихода к власти говорили о необходимости улучшения отношений с ЕС. Пока речь идет только о двусторонних договоренностях, которые представляют собой более гибкий формат. Этот процесс, конечно, не следует путать со стремлением обратно в Европейский союз. Сторонники выхода из ЕС продолжают говорить о важности политической независимости. Ведь Брексит возник, в частности, в связи с вопросами миграции, которые до сих пор не решены. К тому же уровень социальной неудовлетворенности в Великобритании по-прежнему высок, мы это видели в ходе недавних протестов, — отмечает эксперт.
В ходе визита в Берлин Стармер и канцлер ФРГ Олаф Шольц договорились заключить стратегическое соглашение, положения которого охватывают не только торговые отношения двух стран (Германия является вторым по величине торговым партнером Великобритании), но и оборонную сферу. Как сообщили главы правительств двух стран, они планируют завершить согласование документа к апрелю следующего года.
Столь конкретные сроки обусловлены предстоящими в 2025 году парламентскими выборами в Германии, отмечает ведущий научный сотрудник Центра британских исследований Института Европы РАН Кира Годованюк. При этом эксперт указывает на ведущую роль Берлина в списке приоритетных направлений сотрудничества нового британского правительства.
— Восстановление на двустороннем уровне предшествует переговорам с «большим Евросоюзом», которые будут содержать в себе косметические доработки существующих соглашений. В общении с ФРГ для Великобритании ключевыми пунктами являются улучшение доступа на рынки друг друга, сотрудничество в сфере чистой энергетики, торговли, инноваций. Примечательно, что с Францией у Лондона есть такой масштабный документ — Ланкастерские соглашения 2010 года. С Берлином подобного договора до сих не пор не было. Кроме того, через налаживание отношений с Германией британское правительство планирует в более выгодной позиции выйти на переговоры с Брюсселем, — отмечает собеседница.
Одним из ключевых противоречий, которое так и не было разрешено во взаимоприемлемом формате, является вопрос нелегальной миграции. Принятая в 2013 году третья версия Дублинского регламента (определяет, в какой стране будет рассматриваться заявление о предоставлении убежища) не устраивает Лондон, однако руководство ЕС на данный момент не готово даже начинать разговор о пересмотре условий соглашения. Для того чтобы приблизиться к обсуждению этого и других наболевших вопросов, Стармер, в частности, и отправился на континент, комментирует Кира Годованюк.
— Соглашения, замещающего Дублинский регламент, нет, и Евросоюз не планирует его заключать. Лондон стремится через Берлин повлиять на эту ситуацию. Изменить условия существующих соглашений с ЕС — вопрос отдаленной перспективы. Сейчас же Стармер говорит о сглаживании острых углов, возникших после Брексита. Поэтому для восстановления отношений с Евросоюзом, они начинаются с Берлина и Парижа, причем Берлин в силу более конструктивной позиции по отношению к Брекситу здесь важнее, — считает спикер.
Отдельным пунктом является различное отношение Соединенного Королевства и континентальных держав к украинскому кризису. Лондон куда более настроен на эскалацию конфликта. Для Великобритании его развитие предоставляет определенные возможности, в том числе в усилении своей роли в решении европейских дел и отношений с государствами ЕС, отмечает Елена Харитонова.
— Еще при консерваторах украинский кризис предоставил Лондону возможность частично восстановить отношения с Евросоюзом. Борис Джонсон в свое время ухватился за этот шанс, в том числе для того, чтобы остаться у власти. Участие в обсуждении проблем в сфере безопасности воспринимаются британцами как шанс вернуть утраченные позиции на европейском континенте и где-то даже взять на себя роль лидера, — резюмирует эксперт.