25 лет назад, 1 июля 1999 года, вышел диск «Убили негра» с песней, которую страна поет до сих пор. Группа «Запрещенные барабанщики» ведет свой отсчет с апреля 1999 года. Сейчас музыканты ездят по России с юбилейными концертами. «Известия» встретились с Виктором Пивторыпавло и обсудили с ним его главный хит, а также клип, который когда-то снял на песню «Куба» Тимур Бекмамбетов, и причины, по которым группа не планирует в ближайшее время выпускать новый альбом.
«Меня терзали сомнения по поводу этичности исполнения этой песни»
— В апреле вы отметили 25-летие группы «Запрещенные барабанщики», а 1 июля — 25 лет с момента выхода пластинки «Убили негра». Так называется и ваша знаковая песня. Но, например, когда вы выступали на «Уральской ночи музыки» в 2022 году, вы ее не исполнили. Уходили со сцены под крики толпы, которая требовала этот хит. Почему тогда не стали петь?
— Точно не могу сказать. Скорее всего, потому, что уже поджимало время и нужно было оставить сцену для следующего коллектива. Когда нас просят спеть «Убили негра», мы никогда не отказываем. Меня порой терзали сомнения по поводу этичности исполнения этой песни, но когда я вижу детей, лихо отплясывающих и веселящихся под эту песню, людей с открытыми лицами, которые просто подпевают, то понимаю, что это — искусство, которое зашло в народ. Эту песню оттуда уже не вытащишь, она уже приобрела какое-то свое отдельное звучание, и именно так к ней и нужно относиться. Поэтому я всегда отсекаю какие-то задние мысли и просто двигаюсь как некий проводник. Я в это уже ничего не вкладываю, я ее как бы транслирую.
— Она стала народной?
— Да, она уже как часть русского народного фольклора, такая частушка. Я уже не ассоциирую ее как что-то авторское, я просто ее пою, как мы поем некоторые песни Аркадия Северного. Как будто она сама по себе, а мы ее просто иногда используем в своем репертуаре.
— А в тот момент, когда вы ее выпускали или когда появлялся этот текст, вы как к этому относились?
— Так же.
— Как «так же»? Может быть, это было: «Эх, хайпанем»?
— Нет, безо всяких мыслей. Она родилась легко, за ночь написался текст, и прямо на студии сварганилось музыкальное оформление. Как легко она родилась, так незаметно и живет такой же бесшабашной и легкой жизнью, и это прекрасно.
— А в тот момент не было опасения, выпускать ее или не выпускать?
— Да нет, это же 1990-е годы. Какие опасения, о чем вы говорите? На улице было гораздо опаснее! Мы просто дурачились! Пели всякие смешные песенки, как нам казалось, мы просто развлекались — и всё.
— Как, по-вашему, сегодня изменились границы дозволенного в музыке? Возможно ли было бы что-то подобное написать и выпустить сейчас?
— Боюсь, что нет. В 1990-е это было возможно. Сейчас ситуация изменилась коренным образом. У нас появилось много разных, может быть, даже и справедливых табу и запретов, и многое уже невозможно. Мы живем вообще в другой ситуации. Я иногда даже думаю, что я как будто жил уже в нескольких реальностях, как будто бы в разных странах, но не меняя места жительства. Собственно, так и есть, Советский Союз — это вообще откуда-то из эпоса страна. Революционные 1980-е, 1990-е и сегодняшнее время — это абсолютно разные страны с абсолютно разным бытием существования, и это удивительно. Хотя я ощущаю себя еще не старым человеком, но во мне помещаются все эти мои разные бытия.
— А какие, например, табу есть? Что вы сейчас вообще не представляете в творчестве?
— Да чего мне эти табу представлять! Уже никто не ругается в песнях матом, хотя в 1990-е это было сплошь и рядом — через одного исполнителя. И в нулевые себе это позволяли. Алкоголь и курение тоже сейчас из песен исчезли. Ну и правильно, я вообще считаю, что табу, которые касаются ненормативной лексики и всяких алкогольно-табачных реклам, — это всё хорошо и, наоборот, круто. В смысле, что это нельзя делать на большой сцене, но никто же не мешает тебе, если вдруг очень хочется, сесть с компанией на кухне и спеть какую-нибудь песенку с крепким словцом. Пожалуйста! Потом некоторые политические моменты в современном сегодняшнем времени звучат нежелательно.
— А вы себя раньше и сейчас считаете политически активными музыкантами?
— Нет, никогда. Я не буду говорить за всех, но я всегда старался держаться, можно сказать, равноудаленно. Хотя трудно быть над ситуацией, она порой напирает со всех сторон, но я всё равно всегда старался как-то дистанцироваться от политических моментов, от каких-то лозунгов и призывов. И мне кажется, что для музыканта это единственно правильный удел — не скатываться ни на одну сторону, хотя тебя часто подталкивают, склоняют, затаскивают на чью-то поляну и пытаются заставить тебя звучать в унисон с какими-то политическими силами. Конечно же, находясь внутри, мы следим за всем происходящим, но по возможности стараемся просто держаться на расстоянии.
«История, культура и музыка не тормозятся»
— Клип на песню «Куба» для вас 20 лет назад снял Тимур Бекмамбетов. Как произошло это сотрудничество и какие остались воспоминания?
— Воспоминания самые теплые и самые добрые, Тимур — интереснейший и приятный человек. Получилось всё так, что Тимур просто отдыхал на Кубе с камерой и наснимал кучу материала. Не знаю, он услышал нашу песню до того, как снимал, или уже после того, как вернулся с Кубы. Но он просто позвонил и сказал: «Ребята, я слышал вашу песню про Кубу, и у меня к вам предложение. У меня есть куча материала, и я хочу вам сделать клип, только нужно будет что-нибудь доснять для полноты картинки». Конечно же, мы с радостью согласились на это предложение, приехали на студию и досняли какие-то кусочки, и он очень быстро смонтировал нам лучший клип «Барабанщиков», я считаю. Просто волшебный!
Мы даже попытались переписать песню, когда увидели клип. Тимур говорил, что песня немного длинновата для клипа, и она действительно в изначальном варианте была чуть ли не под пять минут. Мы ее записали на какой-то дешевой копеечной студии из-за безденежья и решили: мол, давай перепишем по-богатому, такой клип классный! Заодно укоротили ее чуть-чуть и обрезали под формат. Записали ее, Тимур послушал и говорил: мол, да нет, что-то *овно какое-то. А там всё так красиво и бархатно, живые барабаны звучат, и всё так старательно спето, но ему не понравилось. Ну мы взяли старую песню, подрезали ее и сотворили тот клип, который теперь все и знают. Спасибо Тимуру!
— Вы с Тимуром поддерживаете связь?
— Нет, давно уже не поддерживаем.
— Сегодня мы видим ренессанс музыки 1990-х и 2000-х. Вам не предлагали сделать каверы на ваши песни или перепеть их с кем-то из молодых исполнителей? Может, кто-то из них вам интересен?
— Молодые всегда скептически относятся к старикам, и правильно: мы в своё время то же так делали. Обычно, наоборот, старики чаще обращаются к молодым для какого-то совместного творчества. Сейчас время постмодерна: все друг друга перепевают, перевирают, всё это с какой-то клоунадой. Мне это не очень нравится, я человек старой школы, и мне ближе другие идеи. Если мы делаем какие-то каверы, то либо делаем их сами, либо со старыми исполнителями. Вот сейчас мы делаем трибьют группы «Маркшейдер Кунст» Серёжи Ефременко. Его, к сожалению, не так давно не стало. Мы работаем над несколькими песнями из их репертуара, максимально бережно, даже приглашаем музыкантов из «Маркшейдер Кунст», которые бы поучаствовали в этом проекте. Как-то так у нас это происходит — мы собираемся с близкими по духу музыкантами и вместе пытаемся что-то аккуратно сотворить.
— Есть из современных молодых исполнителей такие, кто, может быть, вас удивил чем-нибудь?
— Нет, я никого не выделю. Их много, мне всегда было интересно их слушать. История, культура и музыка не тормозятся же, развиваются. Просто есть отрезки, когда это происходит более динамично, а есть застойные моменты. Но это, может, нам так кажется, а там на самом деле всё кипит, просто мы чего-то не видим. Если у тебя есть какой-то талант и энергия, то всё, этого достаточно. И смелость, что немаловажно: ты выходишь на сцену, играешь, и это здорово.
— Я прочитала, что ваших старых альбомов нет на стриминговых платформах. Почему?
— У нас там некоторые проблемы с автором текстов — он покинул страну и не хочет, чтобы эти песни выходили. Я к этому спокойно отношусь и философски. В этом нет ничего страшного, и люди, которым это интересно, находят варианты, слава богу, они есть. А то, что нас нет на платформах, — ну вот так.
— А вы ведь можете эти песни исполнять?
— Конечно.
— Вы сталкивались с суровыми реалиями шоу-бизнеса? Понятно, что вы сейчас уже люди с опытом, а были ли какие-то ситуации, которые вас сбивали с ног и вы не понимали, как существовать дальше?
— Да, было дело, как раз на заре этого становления, когда в нулевые менялись продюсеры и друг у друга эти права перебивали. Если честно, я забыл эту чехарду как страшный сон и даже не хочу вспоминать. Такая ситуация — дрянная и глупейшая, и молодому исполнителю, конечно, лучше, чтобы рядом был не какой-то барыга, который будет стараться вытаскивать и выдавливать из него последние соки, а человек, который… Говорят, что такие уже случаются.
Я не встречал, но говорят, что бывает гармоничное и органичное слияние артиста и продюсера, когда они дополняют друг друга. Если такое существует, то это здорово. Верю, что такое существует.
«Никаких лифчиков на сцену»
— Вашей группе исполнилось 25 лет. Кто ваша аудитория сейчас?
— Во-первых, это наши старые поклонники, которым уже и лет, как и нам. Во-вторых, это их дети и друзья, и ко мне часто подходят совсем молодые люди, которые живо интересуются, что происходит в группе. И я вижу, что они подкованы и что они знают о нас всё, что было до того, чем мы дышим сейчас. Но больше это всё-таки олдскульная публика, взрослые ребята за тридцать, активные, жизнерадостные и жизнедеятельные.
— А были какие-то прямо фанатичные фанаты, которые по городам, ворваться в номер…
— Всё было, но мы всё-таки не «Ласковый май» и не «Иванушки». Мы уже взрослые люди и к этому относились спокойно. Но все же у нас это всё было спокойно. Никаких лифчиков на сцену.
— Как группа отмечает в этом году юбилей?
— На сцене праздничными юбилейными концертами. В Москве концерт уже был, даже серия концертов, сейчас едем в Питер, потом на Дальний Восток, Камчатку.
— Готовите новый альбом?
— Сейчас мы не планируем, а новые композиции — да, у нас выходят периодически синглы. Мы планируем их выкладывать в течение года. Потом, может быть, когда их уже много наберётся, скомпонуем их в альбом. Может быть, в следующем году. А может быть, и не выпустим. Мы в свободном графике, в спокойном, без четких и жестких планов.
— Это ли не счастье!
— Я не знаю, счастье или несчастье это.
— Свобода творить…
— Ну да, когда никто не давит — это хорошо, потому что ты свободен. С другой стороны, я понимаю, что иногда нужно преодолевать некоторое давление, чтобы тебя еще кто-нибудь подталкивал, это тоже необходимо. Я не знаю, что из этого счастье, но думаю, что оно где-то посередине.