Эта книга о гениальном бразильском гонщике Айртоне Сенне не претендует на полноценную связную биографию, хотя и дает краткое перечисление основных этапов карьеры героя. Но основной массив текстов представляет собой попурри мемуарных впечатлений и субъективных оценок разных людей, так или иначе соприкасавшихся с Сенной. Знатоки «Формулы-1» и поклонники Сенны, читавшие книги его основного биографа Кристофера Хилтона, вероятно, не почерпнут здесь ничего нового. Однако люди, девственные в автоспортивном отношении, наоборот, могут быть слегка растеряны от незнания контекста, но, с другой стороны, и заинтригованы неоднозначной личностью героя, которого многие считают самым великим пилотом за всю историю «Формулы-1». Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Карло Кавикки, Карлос Санчес, Джорджио Пиола, Пино Аллиеви, Роберто Боккафольи
«Айртон Сенна»
Москва: БОМБОРА, 2023 — 208 с.
Вводный текст «Главный соперник» написан с позиции болельщика и историка команды «Феррари», итальянского автомобильного журналиста Леонардо Ачерби (противостояние «Макларена», в котором с 1988 года гонял Сенна, и «Феррари» — один из важных сюжетов «Формулы-1»). С точки зрения «феррариста» Сенна был «главным врагом народа: из поначалу подозреваемого он стал, скажем прямо, ненавидимым после случая на «Судзуки» в 1990-м», — пишет Ачерби, имея в виду один из кульминационных эпизодов многолетнего соперничества между Сенной и французом Аленом Простом, произошедший на Гран-при Японии. «В тот предрассветный час он заволок мечты всех «ферраристов» пылью, в которую умышленным тараном на первом повороте вытолкнул из «Формулы-1» Проста, лишив нас чемпионского титула, еще никогда не казавшегося таким близким», — сетует итальянец. Однако и по сей день фанаты «Формулы» спорят, не был ли жесткий маневр Сенны просто справедливой местью за аналогичный случай годом раньше на той же трассе, когда матерый Прост не без коварства помешал молодому бразильскому нахалу обогнать себя.
Центральное эссе «Сенна — Прост: десятилетнее противостояние» Альберто Боккафольи проливает свет на отношения между Сенной и Простом, который со своей аккуратностью и расчетливостью, принесшей ему прозвище Профессор, выступал антиподом бразильца, больше уповавшего на божественное вдохновение. Книга кончается цитатой из послания апостола Павла к римлянам: «Ничто не сможет отлучить меня от любви божией», которую можно прочесть на могиле Сенны. Религиозность бразильца, которому во время гонок иногда являлся болеющий за него Создатель, давала отдельный повод для насмешек и упреков недоброжелателям, в том числе и Просту, брюзжавшему: «У Айртона есть одна маленькая проблема. Он уверен, что не способен убить себя, потому что верит в Бога, и я думаю, что это очень опасно для других гонщиков». В книге можно увидеть пару любопытных фотографий Сенны с Простом. Кроме торжественных, в обнимку после гонки (Сенна улыбается довольно искренне, хотя кубок, который по факту заслужил он, в руке у Проста), есть и неформальные, где участники не так хорошо контролируют мимику. «Как ты мне надоел», — отчетливо читается на лице Проста, который из болида слушает присевшего перед ним на корточки Сенну, очень въедливого и дотошного в технических вопросах.
Несмотря на обещанную в подзаголовке эксклюзивность, шедевров фотографического искусства книга не содержит — «Формула-1» вообще в статике не слишком зрелищна, в отличие от футбола или бокса, где видна пластика и мимика спортсменов. Среди представленных фотографий преобладают примерно одинаковые изображения болидов на трассе, хотя есть и элегические пейзажные зарисовки в романтическом режимном освещении: расплывчатый, зернистый закат, половинка садящегося солнца, красно-белый изгиб шиканы, желтый шлем, торчащий из черного болида, мягко позолоченного солнечными лучами...
Кроме красивых портретов фотогеничного героя крупным планом, с томной латиноамериканской грустью в глазах, есть в книге и веселые снимки, иллюстрирующие, как гонщик проводит досуг: например, склонившись в клетчатом пиджаке над бильярдным столом или мчась на водных лыжах в каскаде брызг и мокрых белых плавках, подчеркивающих великолепную фигуру чемпиона. Жанровые сценки осторожно приоткрывают закулисье «Формулы-1»: вот Сенна, скромно примостившись на раскладном стульчике, почитывает спортивный журнал или газету или взвешивается перед гонкой, а вот юмористический указатель с предполагаемой послегоночной таблицей, повешенный, чтобы бразилец не перепутал боксы, где рядом с фамилией Сенна приписано: «таксист из Сан-Паулу». Знаменитый желтый шлем с синей и зеленой полосками (цвета бразильского флага) — один из частых персонажей книги: то на нем лежат перчатки, то он стоит на капоте, то наблюдает, как хозяину делают массаж, а вот Сенна протирает тряпочкой визор. Но всё-таки одна из самых выразительных фотографий — крупный план разбинтованной после гонки руки с огромной мозолью на ладони.
Новая книга ничего существенного не добавляет к спору о том, кто виноват в гибели Сенны, разбившегося 1 мая 1994 года на трассе Имола Гран-при Сан-Марино: мог ли он потерять управление «по причине дезориентации в пространстве» или всё-таки ответственность лежит на инженерах команды «Уильямс», в последний момент вносивших технические изменения и неправильно приваривших рулевую колонку? Впрочем, в финальном интервью Джорджио Пиола, технический иллюстратор «Формулы-1», прозрачно намекает на роковые небрежности, а также дипломатично выгораживает одного из руководителей команды «Уильямс» Патрика Хэда: «...о вмешательстве в рулевую колонку Хэду сказали слишком поздно, и эта операция была проделана техниками команды без прямого указания от технического директора».
Рассказав о своем личном конфликте с Сенной и принеся ему запоздалые извинения, Пиола продолжает тему, затронутую еще в начале книги Леонардо Ачерби: с гибелью Сенны кончилась эпоха, и «Формула-1» изменилась необратимо. Были приняты меры, сделавшие ее не такой рискованной для гонщиков, но вместе с тем, увы, и менее увлекательной для зрителей. О золотом веке «Формулы-1», «когда технологические достижения не заслоняли собой все, а радовали полным слиянием человека и машины», ностальгирует в самом теплом и душевном фрагменте книги — «Мой Айртон» — мексиканский автодизайнер Карлос Санчес, один из редких людей, который ничего не предъявляет Айртону Сенне, а больше говорит о харизме, обаянии и человечности «гладиатора нашего времени».