Американский журналист Уильям Жеру основывает свое исследование одной из главных морских трагедий Второй мировой — гибели арктического конвоя PQ-17 летом 1942 года — на огромном количестве мемуарной и исторической литературы, а также архивных документов, но самым ценным источником все-таки считает свидетельства непосредственных участников событий. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели, специально для «Известий».
Уильям Жеру
«Корабли-призраки: Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой»
М.: Альпина нон-фикшн, 2023. — Пер. с англ. Заура Мамедьярова. — 392 с.
Одного очевидца писателю удалось застать в живых — это Джеймс Бейкер Норт из Пенсильвании, который в 1942-м был самым юным и неопытным палубным матросом транспортного судна «Трубадур», входившего в состав PQ-17 под панамским флагом. «Джим Норт не мог сказать наверняка, что происходит, но нутром чуял: судьба конвоя PQ-17 висит на волоске», — так начинается пролог книги, написанной в лучших традициях качественных сериалов, когда весь гигантский объем исторической фактуры преподносится через переживания нескольких ключевых персонажей, чьи судьбы отслеживаются подробно, включая семейные обстоятельства и личную жизнь.
Еще один важный член разношерстного экипажа «Трубадура», энсин ВМС США Говард Каррауэй на протяжении всего плавания в нарушение инструкций ведет дневник, ставший для Жеру одним из ценнейших источников, а заодно придающий повествованию необходимую толику мелодраматичности: «Этот дневник — бесконечное любовное послание к Авис, миниатюрной зеленоглазой красавице, на которой Каррауэй женился прямо перед поступлением на корабль. В каждой записи он называет ее ангелом и рассказывает о событиях дня, чтобы можно было во всех подробностях поделиться с Авис пережитым, когда он вернется домой, — если вообще вернется». Глазами Каррауэя мы видим всё убожество такой старой посудины, как «Трубадур», которую необходимо постоянно чистить от ржавчины и на борту которой собрался сомнительный контингент, включая сумасшедшего малоадекватного уругвайца. Там не менее в день отплытия Каррауэй разражается патетической дневниковой записью: «Храбрый вояка, Жанна д’Арк битвы за Атлантику, пасынок несчастий и седых времен, наше любимое и ненавистное старое корыто «Трубадур» снова в море».
Не менее эмоциональные письменные документы Жеру цитирует в главах, посвященных политическим играм вокруг арктических конвоев и открытия второго фронта в Европе. Здесь можно встретить любопытные зарисовки о коммуникативных играх между членами «Большой тройки» — Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. «Ни один влюбленный не изучал причуды своей возлюбленной так старательно, как я изучал президента Рузвельта», — цитирует Жеру более позднее признание Черчилля, которого Рузвельт считал слишком бесцеремонным и недостаточно обаятельным, чтобы понравиться Сталину. Пока Черчилль ищет ключи к Рузвельту, тот всячески кокетничает со Сталиным, о чем откровенно сообщает грубому Черчиллю: «Сталин на дух не переносит всех ваших руководителей. Кажется, я нравлюсь ему больше, и надеюсь, так будет и дальше».
Жеру скептически относится к этим заигрываниям с хитрым советским диктатором и отчасти возлагает на американского президента вину за гибель конвоя: «Очевидно, что Рузвельт составил превратное представление о Сталине и переоценил свою силу убеждения. Он стремился угодить Сталину и потому несет значительную долю ответственности за отправку конвоя PQ-17 по Арктике в условиях полярного дня». Постоянный световой день делал корабли союзников особенно уязвимыми для немецкой авиации и флота, брошенных на грандиозную операцию «Ход конем», специально организованную для уничтожения PQ-17 накануне решающей Сталинградской битвы.
Однако потери могли бы быть не такими большими, если бы не роковое решение первого лорда Адмиралтейства Дадли Паунда о роспуске конвоя, внезапно принятое через неделю после того, как PQ-17 вышел из исландского Хваль-фьорда. По приказу Паунда корабли эскорта, несмотря на удивление, возмущение и стыд их экипажей, бросили на произвол судьбы торговые суда, которые были обречены, имея мало шансов добраться до Архангельска самостоятельно, одиночным порядком, через Баренцево море, напичканное немецкими подлодками и крейсерами.
Описывая процесс принятия решений Паундом, Жеру не жалеет сарказма, да и вообще о карьере адмирала отзывается без особого восторга: «Он продвигался по службе благодаря огромной самоотдаче и усердной работе, а не выдающимся тактическим способностям и силе характера». Но все-таки американский писатель более корректен по отношению к старенькому и больному адмиралу, напрасно испугавшемуся нападения на британские крейсеры немецкого линкора «Тирпитц», чем советский корифей исторической прозы Валентин Пикуль. В своей документальной повести «Реквием каравану PQ-17» он от души прошелся по Паунду, откровенно назвав лорда лодырем и трусом, который жил по принципу «Как бы чего не вышло» и потому в годы войны приобрел у своих же соотечественников кличку «Don’t do it, Dudley!» («Не делай этого, Дадли!»).
Единственным позитивным аспектом истории PQ-17 Жеру считает относительно небольшие человеческие потери: «В операции участвовало многим больше 2500 человек, если считать экипажи небольших кораблей сопровождения, а погибло при этом лишь 153. Однако с экономической точки зрения конвой PQ-17 обернулся катастрофой. Пропало более 120 000 тонн военных грузов, включая 40 американских бомбардировщиков, 200 танков, 140 грузовиков и джипов и огромное количество оружия, боеприпасов и топлива». Из 35 судов конвоя PQ-17 до пункта назначения добрались 11, благодаря личному героизму моряков, а главное — невыполнению приказов кабинетного начальства.
В центре повествования Жеру — четыре корабля, образовавшие после приказа рассеяться свой маленький конвой под водительством британского противолодочного траулера «Айршир». Кроме уже упомянутого «Трубадура», описанного наиболее подробно, к этому каравану присоединились американские транспорты «Айронклэд» и «Сильвер Сворд». Эффектное название книги, в оригинале имеющее и религиозный оттенок, благодаря топониму «Архангельск» (The Ghost Ships Of Archangel), связано с одним из кульминационных эпизодов, в котором пробирающиеся сквозь арктические льды моряки принимают спасительное решение — перекрасить свои корабли в белый цвет, чтобы стать невидимыми для немецких самолетов.
Эта блестящая идея пришла в голову капитана «Айршира», лейтенанта Лео Гредуэлла — одного из самых колоритных персонажей книги, «смелого и чудаковатого барристера и яхтсмена» с аллергией на глупость, склонного к нетривиальным решениям и неизменно сохраняющего хладнокровие. Совершая один подвиг за другим, до последнего момента он не знает, похвалят ли его или накажут за неповиновение дурацкому, по его мнению, приказу бросить торговые суда. Но к счастью, на этот раз британское командование проявляет здравомыслие и вручает герою серебряный крест «За выдающиеся заслуги», которым невозмутимый Гредуэлл не спешит похвастаться даже в письме к матери: «Это был худший месяц в моей жизни, но теперь всё хорошо и ко мне возвращается нормальный сон. Разумеется, я ничего не могу тебе рассказать, поэтому скажу лишь, что не упустил свой шанс в этой войне и все это отметили».