Третье воскресенье июня в России — День медицинского работника. По случаю профессионального праздника «Известия» пообщались с директором Научно-исследовательского центра (НИЦ) офтальмологии РНИМУ им. Н.И. Пирогова, академиком РАН Христо Тахчиди и узнали, почему болезни глаза «постарели», как ковид влияет на зрение и каким в идеале должен быть человек, работающий в здравоохранении.
«Нарисовать свою самую красивую картину»
— Сегодня отечественная медицина столкнулась с ощутимой нехваткой кадров, особенно среди узких специалистов. Почему это происходит?
— Если говорить об узких специалистах, то их всегда не хватало. А почему не хватало? Потому что их значение ниже. Значимыми и в то же время престижными считались и считаются те, которые лучше финансируются, — они более значимы по количеству больных, по важности, по уровню смертности и так далее. Как правило, это не узкие специальности — это направления, связанные с патологией сердечно-сосудистой системы, онкологическими заболеваниями и другими. То есть всегда были определенные приоритеты, которые и ориентируют молодежь, которая приходит на обучение во врачебную среду.
— Как привлекать новые кадры в медицину и при этом оставлять их в профессии?
— Это дело общества и государства. Надо делать так, чтобы это было престижно, чтобы это ценилось, чтобы это достойно оплачивалось. Если мы хотим видеть в этой области талантливую молодежь, надо создавать вектора, которые бы позволяли прийти в медицину лучшим.
Ведь по сути нет ничего ценней здоровья в этом мире. Поэтому для того, чтобы вы могли доверить свое здоровье врачу, он должен быть лучшим. У него должны быть лучшие человеческие качества. У него должен быть развитый интеллект. И это должны быть люди, которые обладают огромным потенциалом для творчества. Медицина — это творческий процесс. У нас нет стандартного пациента. Все пациенты нестандартны. Все мы люди, но наша внешность и наш организм имеют индивидуальные особенности, мы отличаемся друг от друга. Поэтому наш объект деятельности — он не стандартизирован. Соответственно, врач должен быть творческим человеком. Это художник, который должен каждый раз стремиться нарисовать самую красивую картину в своей биографии.
— На ваш взгляд, отличается ли нынешняя молодежь от предыдущих поколений?
— Так получилось, что я всю почти жизнь работаю с молодежью — сейчас в прямой образовательной деятельности, но был большой период, когда в клиники, которые я возглавлял, приходили молодые доктора, с которыми приходилось заниматься обучением. Врач становится врачом в клинической школе, а не в медицинском институте — там только знакомится с профессией. А уже приходя в коллектив какой-то клиники, он осваивает клиническое искусство и постепенно становится врачом. И это обучение практически ведут его коллеги-врачи этой клиники, имеющие разный стаж работы и уровень квалификации. Если они этим заниматься не будут, прервется нить пополнения коллектива следующим поколением специалистов.
В приходящей молодежи во все времена всегда имеется группа талантливых ребят, есть группа обычных ребят, и есть группа, скажем, менее способных.
Люди нового поколения всегда отличаются от предыдущего. Когда молодой выпускник вуза приходит в практическую медицину, ему понятнее молодые доктора с двумя-тремя годами стажа работы — они ближе к нему по уровню знаний и умений и разговаривают с ним на одном языке.
Постепенно растет опыт, он осваивает этот уровень врачевания и переходит учиться у коллег с большим стажем, а потом с еще большим и так далее. Так это и происходит до достижения своего максимума, зависящего от заложенных способностей и усердия. Если доктор остановился на середине, значит, он знает, что дорос только до середины. И если ему попадает больной, который сложнее, чем эта середина, это не его больной, его надо посылать к коллеге, который выше тебя по уровню своей готовности в оказании врачебной помощи. Это и называется клинической школой, когда каждый врач, пройдя ее, должен знать свое место в системе оказания врачебной помощи.
«За положение и уважительное отношение в обществе»
— Какие направления медицины нам сейчас стоит особенно развивать и почему?
— Давайте зададим этот вопрос вам как пациенту. Вот у вас любая болячка в любом месте, она для вас самая главная, правда?
— Да.
— Вот и ответ. Развивать надо всё и вкладывать во всё. Ну а дальше начинается уже вопрос, связанный с задачами здравоохранения. Что мы хотим? Если мы хотим увеличить продолжительность жизни, значит, нужно проследить, от чего умирают люди. Преимущественно от сердечно-сосудистых заболеваний, онкологии и т.д. Значит, надо вкладывать сюда. Это вопросы общества и государства. Если в государстве мало денег, важнее, наверное, все-таки продолжительность жизни. Если достаточное количество денег, тогда надо подтягивать и всё остальное. Нужна гармония.
— Недавно система здравоохранения в связи с пандемией пережила огромную нагрузку. Как она справилась, на ваш взгляд?
— Это был сложный момент для всего человечества. Все испытали сумасшедшее напряжение, с которым раньше никто никогда не сталкивался. Ни одна страна, ни одна система. И я должен сказать по прошествии времени, что наша система справилась неплохо. У нас не было панического состояния так, как в Италии, например. Были у нас проблемы или нет? Конечно, были. Не хватало и дыхательных приборов, и лекарств, и не знали, чем и как лечить, и так далее. Но все эти проблемы были связаны с тем, что болезнь была совершенно новая и человечеству неизвестная. Достаточно быстро сработала наука с созданием вакцины. Когда ты имеешь дело с новой болезнью, издержки неизбежны. На сегодняшний день, на мой взгляд, это всё уже довольно управляемо и рационально расставлено.
— Какой самый серьезный вызов стоит сегодня перед нашей системой здравоохранения?
— Вызов один, наверное, во все времена человечества — это исполнение своего врачебного долга. Фраза эта затасканная, избитая, но на самом деле каждый, надевающий белый халат и идущий в специальность, должен понимать, что это непростой путь. И в этом пути нет другого механизма, как полная самоотдача. Грань, связанная, с одной стороны, с самоотдачей, с другой стороны, с расходованием своего жизненного потенциала, — сложная жизненная проблема для врача. Она недооценена обществом, государством, человечеством, я бы сказал. Потому что, как только мир столкнулся с катастрофой пандемии, вдруг обнаружил, что врач — одна из самых важных профессий. А ведь люди давно записали медицину в услуги наряду с парикмахерскими услугами, маникюром. После пандемии был всплеск осознания ценности врачей, но сейчас мы снова переходим в обычную рутину, забывая обо всем.
Если мы хотим что-то изменить, надо пересматривать эту позицию. Если пациент не доверяет врачу, никакого врачевания не будет. И врач должен соответствовать этому доверию. И здесь мы приходим к логической мысли, что в медицину нужно выбирать лучших. А для этого надо создавать условия, когда сюда будут приходить лучшие. И не только за достойной зарплатой, а больше за положением и уважительным отношением в обществе. Это важно, потому что деньги — это условия, обеспеченность возможности полной самоотдачи, когда врач думает о том, как победить болезнь и помочь больному, а не о том, как прокормить семью, совмещая на нескольких работах.
«Сегодня видим уйму аномалий по зрению»
— Российская медицина достаточно зависима от импорта. Как обстоят дела в области офтальмологии?
— Пока, на сегодняшний день проблем нет. По информации поставщиков, есть определенные вопросы с задержками, в силу того что логистика завоза изменилась, но какого-то критического влияния из-за этого мы не ощутили. В медицине трудно точно прогнозировать, сколько больных и с какой патологией обратятся в ближайшие дни, поэтому у хорошего руководителя всегда есть запас расходных материалов на несколько месяцев. В связи с новой ситуацией мы стали делать запасы на большее время.
— А как складывается ситуация с оборудованием?
— Оборудование — оно же не разовое. Это многоразовые аппараты, которые работают по пять, десять, пятнадцать лет. Теоретически проблемы могут возникнуть, если проблемы затянутся на такие долгие годы.
— Есть ли в последние пару лет какие-то видимые тенденции по офтальмологическим нозологиям?
— Население стареет, его средний возраст становится выше. В силу этого появляется больше пациентов с возрастной патологией. Например, есть такое заболевание, как дистрофия сетчатки, она начинает стартовать где-то за 60, 70, 80 лет и значительно выросла за последнее время.
Еще один момент, который можно системно отметить: у нас, конечно, колоссальная нагрузка [на зрение] вблизи. Древний человек, в основном он жил и работал в природе. В первую очередь он должен был защитить себя, а значит, увидеть опасность как можно быстрее и как можно дальше. Эффективно находить пищу на расстоянии. По законам эволюции выживали те, у кого было хорошее зрение вдаль и при этом глаз не напрягался. Поэтому глаз при взгляде в даль как бы отдыхает, он не напряжен. Он напрягается при взгляде вблизи. И вот это напряжение дает перегрузку глазу.
Современный человек практически на даль не работает, до 90% зрения им используется вблизи: это письмо, чтение, гаджеты, мелкая работа, ограниченные пространства и т.д. В результате сегодня катастрофически растут аномалии рефракции глаза — близорукость, дальнозоркость, астигматизм — это всё от ненормального развития глаза из-за перегрузки.
— Сегодня активно исследуется постковидный синдром. Известно ли о влиянии коронавируса на зрение?
— Известно, что у ковида высокая тропность (способность развиваться в определенных тканях и органах человеческого организма. — «Известия») к нервной ткани. В нашей практике наблюдалось несколько случаев поражения сетчатки глаза.
Кроме того, из-за коронавируса происходят общие нарушения в организме: страдают системы иммунитета, свертывания, регенерации и т.д. На фоне этого разного рода другие заболевания, будь то хронические или сопутствующие болезни, ведут себя совершенно по-новому. В этой проблеме достаточно много вещей, которые нам неизвестны, к сожалению, или мы еще плохо их понимаем. Нужно время, чтобы накопить определенные знания, чтобы попытаться эти проблемы расшифровать.