В России начались исследования животных, способных выступать в качестве природного резервуара опасных для человека коронавирусов. Об этом в интервью «Известиям» рассказал директор НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Г.П. Сомова Роспотребнадзора, заведующий кафедрой эпидемиологии, микробиологии и паразитологии Школы биомедицины Дальневосточного федерального университета, заведующий лабораторией вирусологии ФНЦ биоразнообразия ДВО РАН Михаил Щелканов. Он также рассказал о десятках видов опасных летучих мышей и способах отслеживания их миграции, о будущих перспективных вакцинах с компонентом из морских водорослей и о том, почему суточная заболеваемость COVID-19 в России достигла 10 тыс. человек.
— В сентябре прошлого года вы возглавили Институт эпидемиологии и микробиологии им. Г.П. Сомова Роспотребнадзора. Какие исследования проходят под вашим руководством?
— Институт традиционно занимается изучением природно-очаговых инфекций на территории юга российского Дальнего Востока. Сейчас мы масштабируем эти исследования и делаем их значительно более комплексными. Кроме того, институт, естественно, не мог остаться в стороне от ковидной тематики. Сейчас мы проводим диагностику SARS-CoV-2 по договорам с медицинскими учреждениями. По распоряжению главного санитарного врача Российской Федерации наш институт определен как единственное учреждение в Приморском крае, которое проводит диагностику COVID-19 у лиц, пересекающих российско-китайскую границу. Мы изучаем противовирусную активность в отношении SARS-CoV-2 эндемиков (специфическая составная часть какой-либо флоры и фауны. — «Известия») Дальнего Востока, как наземного, так и морского происхождения.
— Работаете ли вы над вакцинами от COVID-19?
— Полисахариды из водорослей наших дальневосточных морей, в частности, Японского моря, являются прекрасными адъювантами (веществами, усиливающими иммунный ответ. — «Известия») для вакцин. Для этой цели чаще всего используют гидроксид алюминия. Но различные нано- и микрочастицы на основе полисахаридов из морских водорослей оказываются гораздо эффективнее, так как могут усиливать и пролонгировать действие вакцин из-за своих природных иммуномодулирующих свойств. По этому направлению мы много работаем и пока находимся на стадии исследований на животных.
Мы создаем препараты для людей, переболевших COVID-19. Здесь на помощь могут прийти «правильные коктейли» из наземных растений и морских водорослей, известные своими иммуностимулирующими, антиоксидантными и восстанавливающими свойствами.
— Про «правильные коктейли» хотелось бы поподробнее. Какие именно лекарства вы создаете для реабилитации после COVID-19?
— Давайте я отвечу через год-другой, когда будут одобрены наши патентные заявки. Не вынуждайте меня, пожалуйста, уподобиться «лягушке-путешественнице», которая открыла рот раньше времени.
— На какие вирусы вы смотрите с опаской, что они могут «выстрелить» в обозримом будущем?
— Их адски много. И еще больше тех, которые пока неизвестны науке. Например, в связи с SARS-CoV-2 (а также «выстреливших» чуть ранее SARS-CoV и MERS-CoV) всё внимание приковано к роду бетакоронавирусов, и остаются в незаслуженной тени дельта- и гаммакоронавирусы, поражающие в основном птиц, но способные поражать и млекопитающих. Вспомним, например, коронавирус китообразных или дельтакоронавирус свиней.
Никуда не делась опасность со стороны филовирусных геморрагических лихорадок (природным резервуаром которых являются всё те же рукокрылые) Эбола и Марбург. Следует принять во внимание, что семейство филовиридэ постоянно пополняется новыми членами. И пусть вирус Рестон (вирус Эбола, заражающий нечеловеческих приматов) из Юго-Восточной Азии пока считается неопасным для человека, во-первых, эти данные нуждаются в верификации, во-вторых, филовирусы Юго-Восточной Азии вообще изучены недостаточно хорошо. Сейчас предшественники филовирусов обнаружены среди рыб. И тут мы касаемся просто неисчерпаемой проблемы вирусов океана. То есть мы только-только заглянули в приоткрытую дверь. И видим «непаханое поле» вирусов, которые имеют потенциал перехода на человека.
— Если поговорить о летучих мышах России, вы их изучаете?
— Да, в прошлом году на ковидной волне я наконец-то получил грант РФФИ для изучения коронавирусов летучих мышей Дальнего Востока. До пандемии все научные фонды дружно отказывались финансировать подобного рода исследования. Оно называется «Эколого-вирусологический мониторинг коронавирусов в экосистемах Дальнего Востока». Вообще говоря, коронавирусы есть и в кабанах, в свиньях (причем несколько), и в кошках, и в собаках, и в птицах. Еще есть опасность, что SARS-CoV-2 может проникнуть из человеческой популяции в популяцию диких животных. Например, известно, что кошачьи способны заражаться этим вирусом, так почему он не может проникнуть в дикую природу? В популяцию тех же амурских лесных котов, дальневосточных леопардов или амурских тигров. Это тоже требует соответствующего мониторинга. Мы пока, к счастью, этого не обнаруживаем.
— Много ли в России летучих мышей?
— В России насчитываются десятки видов летучих мышей (у всех на слуху, скажем, ночницы, вечерницы, ушаны, нетопыри), многие из которых могут являться природным резервуаром неизвестных пока коронавирусов. Их немало и у нас на Дальнем Востоке в силу существующего здесь биологического разнообразия. И чем южнее, тем видовое разнообразие летучих мышей выше. Хотя летучие мыши «заходят» и на север. Например, северный кожанок доходит до зоны лесотундр, но там это единственный вид. А, допустим, на Кавказе будет уже десяток видов. Надо иметь в виду, что летучие мыши, как и птицы, совершают достаточно длительные миграции. И это тоже одна из опасностей.
— А миграцию отслеживают примерно так же, как и у птиц? Их тоже кольцуют?
— Это происходит похожим образом. Но есть проблема. Если вид не является промысловым, как, например, утки, то его представителей никто массово не отлавливает, и кольца вернуть довольно сложно. Летучие мыши уникальны, так как они способны к эхолокации (способ, при помощи которого положение объекта определяется по времени задержки возвращений отраженной волны. — «Известия»). Поскольку они издают ультразвуковые сигналы, то с помощью специальной аппаратуры можно определять плотность популяции летучих мышей в данном районе. Более того, сигналы летучих мышей изменяются в зависимости от типов поведения. Скажем, летучая мышь, которая просто осуществляет зондирование пространства на предмет наличия насекомых, испускает одни типы сигналов. В случае преследования — другая серия. И так далее. С помощью эхолокации можно даже распознавать их тип поведения. Также мы сейчас используем для подсчета летучих мышей приборы ночного видения. В общем, процесс сложнее, чем изучение миграционного поведения птиц, но подходы есть, и они постоянно совершенствуются.
— Сейчас в большом количестве появляются комары и клещи. Они также могут передавать опасные инфекции. Эпидемии от них нам не грозят?
— Грозят. Но, к счастью, в России есть система Роспотребнадзора, которая стоит на страже биологической безопасности государства и не дает отдельным случаям заболевания перерасти в масштабные эпидемии. И именно поэтому можно спать спокойно. Но если говорить про вирусы вообще, то, на мой взгляд, наибольший ущерб человечеству наносят даже не SARS-CoV-2, даже не арбовирусы (передаваемые клещами и комарами), а фитовирусы — вирусы растений, которые в разы снижают объемы продукции растениеводства.
— Почему именно они?
— Для человека они не опасны. Но, снижая урожайность сельскохозяйственных культур, они провоцируют недостаток продовольствия в масштабах всей планеты. И по этой причине фитовирусы должны быть в центре внимания с точки зрения профилактики актов биотерроризма. Любой толковый фитовирусолог может создать такие комбинации фитовирусов, которые, скажем, полностью уничтожат посевы риса: этот злак не выйдет даже в колос. Впрочем, можно поступить иначе: подобрать правильное «фитовирусологическое оружие» против опийного мака, например. Словом, большой простор для фантазии.
— Тем не менее сейчас все опасаются новых мутаций коронавируса. Что можно о них сказать?
— Любой вирус, особенно РНК-содержащий, может существовать только в форме «облака вариантов». Даже в одной инфицированной клетке существует не один, а несколько вариантов вируса. Естественно, на уровне органа или на уровне организма вариантов еще больше. Гораздо больше их на уровне популяции. Конкретные условия обстановки могут способствовать положительной селекции тех или иных вирусных вариантов, которые становятся доминирующими на конкретной территории. Поэтому вирус либо будет полностью уничтожен, либо он будет всегда на полшажка впереди нашего коллективного иммунитета. Поэтому появление эскейп-мутанта, избегающего действия сегодняшних вакцин, — вопрос времени. Порядка нескольких лет.
— Сейчас такая угроза есть?
— Пока нет. Все наши российские вакцины эффективны против тех вариантов, которые известны в настоящее время. Однако естественно рано или поздно появится вирусный штамм, который будет избегать действия существующих вакцин. Это норма жизни. Специалисты это понимают, поэтому наши технологические платформы позволяют быстро менять вакцинный штамм. И это будет сделано совершенно незаметно, как делается в случае гриппа (в вакцинах против которого каждый год меняется штаммовый состав в соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения). А те вакцины, которые были разработаны против SARS-CoV-2, на порядок более технологичны.
— Как будет развиваться ситуация с коронавирусом в России в ближайшее время?
— Россия держит ситуацию под контролем, пандемия становится всё более вакциноуправляемой. Диагностика идет масштабнейшая. Поэтому все прогнозы мы можем обосновывать статистически. Данные говорят о том, что нынешним летом заболеваемость в целом «затихнет», если только демографические потоки, связанные с летним отдыхом, не вынесут на поверхность нежелательные эпидемические последствия. Но ближе к осени у нас ежегодно происходит сезонный подъем заболеваемости острыми респираторными инфекциями. И эпидемическими коронавирусами в том числе (не SARS-CoV-2, а другими, например, HCoV-OC43 или HCoV-NL63). А сейчас и SARS-CoV-2 займет свое место в строю других эпидемических коронавирусов.
— 9 июня суточная заболеваемость по стране достигла 10 тыс. новых случаев в сутки. С чем связан такой рост и не противоречит ли это предполагаемому «летнему затишью»?
— В начале лета резко возросла мобильность населения, связанная с традиционным периодом сезонных отпусков, а иммунная прослойка (в результате вакцинации и естественного переболевания) еще не достигла требуемых 70–75%. В результате наблюдается незначительный плавный подъем заболеваемости, но «волной» это называть не следует. Нет оснований.