Несмотря на сохраняющиеся в Сирии очаги нестабильности, власти страны при посредничестве и гарантиях России принимают меры по возвращению своих граждан к мирной жизни. В стране успешно реализуется программа по легализации граждан, не задействованных в террористических актах, но по разным причинам поддерживавших Свободную сирийскую армию. Отдельный и далеко не самый простой вопрос заключается в том, как быть с теми, кто состоял в рядах боевиков, сотрудничал с ними или просто оказался на удерживаемых ими территориях, что делать с беженцами, которые находятся за рубежом и хотят обратно, и каким образом решать проблему с теми, кто с террористами боролся, но пока не спешит снова под контроль Дамаска. «Известия» разбирались, что уже было сделано за прошедшие годы и что еще только предстоит сделать в этом направлении.
Новое примирение в «колыбели революции»
Новое соглашение о примирении между Дамаском и вооруженной оппозицией было достигнуто на днях в провинции Дераа, на юго-западе Сирии. Обострение в том районе началось в конце октября после убийства неизвестными одного из командиров повстанцев, который, несмотря на то что ранее пошел на перемирие с властями, оставался их видным противником. В регионе вспыхнули протесты и начались нападения на позиции сирийской армии. В ответ 4-я дивизия под командованием брата президента страны Махера Асада совершила рейд в одном из поселений в поисках разыскиваемых лиц, что только еще больше накалило обстановку. Однако спустя несколько недель столкновений при российском посредничестве нынешнюю эскалацию удалось обратить вспять.
Напомним, ранее в Дераа, который называют «колыбелью революции», поскольку именно здесь в 2011 году начались первые демонстрации, усилиями Москвы уже было достигнуто перемирие. В 2018 году с повстанцами заключили соглашение, в рамках которого власти освобождали задержанных, обязывались отсрочить призыв местного населения в армию, а также восстанавливали работу гражданских служб. Тем, кто не хотел идти на примирение — а это в основном радикалы, — было позволено со своими семьями организованно покинуть Дераа в направлении Идлиба, расположенного на северо-западе страны. К слову, именно там сейчас сконцентрированы наиболее непримиримые враги Дамаска, среди которых львиную долю составляют террористы, входящие в различные группировки. Те же, кто принял условия соглашения, либо сложил оружие и вернулся к мирной жизни, либо присоединился к сирийской армии и впоследствии вел в ее рядах боевые действия против боевиков ИГИЛ (деятельность организации запрещена в России) в пустыне, в районе границы с Иорданией.
Впрочем, нельзя сказать что ситуация в Дераа тогда стабилизировалась полностью, чему доказательство нынешнее обострение. Сирийские оппозиционные СМИ сообщали о задержаниях, похищениях и убийствах местных жителей и бывших повстанцев службами безопасности страны. Не добавляло спокойствия и особое географическое положение провинции Дераа. Соседство с оккупированными Голанскими высотами и израильской территорией автоматически делало ее объектом повышенного внимания со стороны внешних игроков. Речь в первую очередь об Иране, а также России, США и, разумеется, самом Израиле. Между тем в соответствии с достигнутыми между Москвой, Вашингтоном и Амманом в июле 2017 года соглашениями из той зоны должны быть отведены все несирийские подразделения. Под последними понимают иранских военнослужащих и отряды ливанского движения «Хезболлах». Впоследствии и на официальном уровне, и в прессе неоднократно звучали обвинения, что Тегеран нарушает эти договоренности, а его солдаты там по-прежнему присутствуют, переодевшись в сирийскую форму. Однако в Москве неоднократно подчеркивали, что исламская республика привержена достигнутым соглашениям.
Одновременно в ряде иностранных СМИ уже не первый год сообщают об имеющихся противоречиях между Россией и Ираном по Сирии, причем они касаются как военных и политических вопросов, так и желания урвать большой кусок экономического пирога на волне разговоров о послевоенном возрождении страны. Не обошли эти спекуляции и Дераа, где, как утверждается, Москва и Тегеран ведут соперничество за влияние силами 5-го корпуса сирийской армии, якобы подконтрольного России, и уже упомянутой ранее 4-й дивизии, также якобы лояльной Ирану. Если такие противоречия действительно имеются, то пока они о себе никак не дают знать в заявлениях официальных лиц. Как бы то ни было, ситуация вокруг Дераа стала предметом столкновений, спекуляций и провокаций на самых разных уровнях. Тем не менее пусть не сразу и не с первой попытки, но стабилизировать положение удается, причем не только там, но и в других районах Сирии.
От амнистии к примирению, от примирения к деэскалации
С самого начала конфликта в стране в 2011 году власти в Дамаске стали предпринимать попытки не допустить его разрастания. Отдельные шаги давали возможность людям, что называется, выпустить пар, оставаясь при этом в правовом поле. Например, в апреле, когда демонстрации охватили страну, было отменено чрезвычайное положение, действовавшее с 1963 года. Кроме того, был издан указ, регламентирующий проведение мирных манифестаций.
Уже в 2012 году президент Башар Асад объявил о всеобщей амнистии. Она касалась всех, кто не причастен к террористической деятельности. Также власти рассказали об освобождении из тюрем тех, кто участвовал в антиправительственных выступлениях, но чьи руки не запятнаны кровью. Положение это не спасло хотя бы по той причине, что — и сейчас, в 2020 году, это уже очевидно — внутренним недовольством активно пользовались внешние силы для раздувания кризиса. Но никто не обвинит сирийское руководство в том, что оно сидело сложа руки. К слову, указы об амнистии выходили в последующие годы неоднократно. Последний увидел свет в марте.
Между тем Россия, начавшая военную операцию в сентябре 2015 года, внесла огромный вклад не только в борьбу с терроризмом, но и в процессы возвращения простых сирийцев к нормальной жизни. И первым шагом к этому стало создание в феврале 2016 года на базе Хмеймим Центра по примирению враждующих сторон. Изначально его работа строилась на основе российско-американских договоренностей о прекращении огня в Сирии. Как показал последующий опыт, перемирие неоднократно нарушалось или даже срывалось, а центр между тем взял на себя функцию своего рода посредника между властями в Дамаске и вооруженной оппозицией. При его участии были достигнуты договоренности о примирении не в одной сотне населенных пунктов страны, и их жители смогли вернуться к мирной жизни.
На определенном этапе, однако, стало понятно, что усилиями одних российских военных полностью урегулировать ситуацию с прекращением вооруженного противостояния не получится. Это предопределило договоренности о создании четырех зон деэскалации. Три из них — в пригороде Дамаска; на части провинций Хама и Хомс и в Идлибе — появились по итогам договоренностей Москвы с Анкарой и Тегераном. Четвертая — в районе Дераа — стала результатом соглашений России, США и Иордании. Там устанавливался режим прекращения огня, который оказался довольно хрупким, но позволил направить усилия на возврат тех территорий под контроль Дамаска при одновременном продолжении борьбы с террористическими организациями, и прежде всего ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусра» (деятельность запрещена в России). В итоге примирение между властями и оппозицией происходило везде примерно по схожему сценарию: кто хотел, складывал оружие и возвращался к мирной жизни, кто не хотел, отправлялся вместе с семьей в Идлиб. Там зона деэскалации по-прежнему сохраняется, хотя за прошедшее время она стала заметно меньше в результате борьбы с радикалами. Остальные три расформированы, и туда уже вернулась власть Дамаска.
Вернуть сбежавших
Урегулирование ситуации в большинстве зон деэскалации поставило Россию и Сирию перед новым вызовом: миллионы людей, спасаясь от боевых действий, бежали за пределы страны. Большая часть из них осела в соседних государствах: Турции, Иордании, Ливане и Ираке, но многие оказались в других странах, в том числе и европейских. С инициативой урегулирования этого вопроса выступил президент Владимир Путин в ходе переговоров с американским коллегой Дональдом Трампом в июле 2018 года в Хельсинки. Тогда глава государства отметил, что «Россия и Соединенные Штаты, безусловно, могут взять на себя лидерство в этом вопросе и организовать взаимодействие по преодолению гуманитарного кризиса, помочь возвращению беженцев к своим родным очагам». В Вашингтоне, однако, к этой идее отнеслись не просто скептически, но и приняли ряд мер по недопущению этих процессов, в том числе связанных с наложением санкций на те страны, которые будут содействовать в этом вопросе Москве и Дамаску.
Тем не менее уже летом 2018 года Россия открыла Центр приема, распределения и размещения беженцев (ЦПРРБ), а также ряд пунктов на границе с соседними странами, через которые проходят вынужденные переселенцы, возвращающиеся на родину. А в ноябре этого года Россия провела не где-нибудь, а в Дамаске международную конференцию по беженцам, в которой приняли участие представители целого ряда стран.
Сейчас Сирия ежедневно принимает из-за рубежа в среднем несколько сотен человек. Как говорится в сообщении ЦПРРБ, по состоянию на 8 декабря 2020 года с середины июля 2018 года в страну вернулись 630 978 сирийцев. Это всего около десяти процентов от общего количества беженцев за рубежом, но при активном внешнем сопротивлении, массе экономических и социальных проблем в самой Сирии и продолжающейся нестабильности это все-таки результат.
Болевые точки
Между тем усилия по примирению между властями и оппозицией и возврату беженцев не значат, что сирийское урегулирование встало на рельсы и движется к успешному завершению и жители страны в обозримом будущем заживут в мире и начнут восстанавливать свою страну. До сих пор остаются две болевые точки, которые этому мешают.
В первую очередь это уже упомянутая зона деэскалации в Идлибе. Приняв значительное количество радикалов из других частей Сирии, она стала своего рода террористическим серпентарием. Попытки его ликвидировать встречают сопротивление прежде всего со стороны Турции. Впрочем, и о тупике в данном случае говорить было бы неправильно. По крайней мере в начале этого года в результате наступательной операции против террористов России и Сирии удалось освободить ряд районов, а также возобновить движение по стратегическим шоссе М-4 (Алеппо – Латакия) и М-5 (Дамаск – Алеппо). Это позволило наладить транспортное сообщение, в том числе и грузовое, между районами страны.
Куда более проблемной остается ситуация к востоку от Евфрата. В марте 2016 года курды объявили о создании там федеративного региона, а затем они провели серию выборов разного уровня. Это, по сути, оформило сепаратистские тенденции в стране. Естественно, этого не произошло бы, если бы не американское присутствие в том районе и поддержка, которую США оказывали «Сирийским демократическим силам», состоящим преимущественно из курдских отрядов.
Примечательно, что при этом Вашингтон явно не особо заботят его подопечные. По крайней мере известны примеры, когда американцы жертвовали интересами курдов в угоду третьим игрокам, и прежде всего Анкары. Например, в середине 2018 года США и Турция согласовали дорожную карту по городу Манбидж, расположенному в провинции Алеппо, в рамках которой его должны были покинуть курдские отряды. Разумеется, последних просто поставили перед фактом. А уже в конце того же года Дональд Трамп объявил о намерении вывести американские войска из Сирии, что поставило бы так называемый федеративный регион и его руководство в крайне щекотливое положение. Впоследствии, правда, выяснилось, что никуда военные не уйдут. Однако новый удар в спину курдам не заставил себя ждать. В октябре 2019 года США отвели свои силы из ряда приграничных с Турцией районов, после чего та начала военную операцию «Источник мира» и выбила курдов с занимаемых позиций.
В большинстве случаев подобные шаги Вашингтона приводили к тому, что курды активизировали с Дамаском переговоры о примирении. Активно этому способствовала и Россия, которая изначально настаивает на передаче всех районов к востоку от Евфрата под контроль сирийских властей. Однако к прорывным результатам ни один из раундов диалога не привел. Американцы по-прежнему сохраняют свое присутствие на тех территориях, а потому и сепаратистские тенденции никуда не делись.
Как бы то ни было, Сирия — и прежде всего ее граждане — при поддержке России прошли за последние годы огромный путь. Потеряв всё, бежав, причем иногда в другую страну, многие уже смогли вернуться домой. Другие отказались от вооруженной борьбы и стали заново обустраивать свой быт. В ряде районов ситуация это позволяет. И не только ситуация, но и те меры, которые дали возможность попасть под амнистию или просто легализоваться. Вместе с тем для многих других конец злоключений пока еще не просматривается, и проблемы простых людей, ставших заложниками событий, только ждут своего решения.