Алексей Попогребский: есть актеры, которые сами себе роют могилу

«Вынужденный простой из-за дождя, можем с вами сейчас пообщаться», — несмотря на разгар 60-й съемочной смены в голосе режиссера Алексея Попогребского нет ни капли усталости. Передав зонт ассистенту, режиссер поднимается в свой вагончик — в лесополосе под Минском снимаются эпизоды многосерийного проекта «Оптимисты» для канала «Россия». Пока графиком съемок правили сгустившиеся над Белоруссией тучи, Попогребский пообщался с корреспондентом «Известий».  

— Уже почувствовали принципиальные различия в работе над полным метром и сериалом?

— Это мой первый проект такого охвата. Различия колоссальные: по количеству персонажей, разнообразию коллизий и ситуаций. У меня уже возникает ощущение, что за эти 60 смен я снял больше, чем за всю свою предыдущую профессиональную жизнь. От этого захватывает дух. Не зря в мире сейчас много серьезных режиссеров, которые находят новые горизонты в работе с драмой, в том числе психологической, именно в телевизионном формате. 

— Актеры сейчас снимаются одновременно в четырех-пяти проектах.

— Сниматься и работать для актера — это счастье. Не берусь судить. На «Оптимистах» мы имеем дело с людьми ответственными, поэтому меня это не пугает. Они приходят подготовленными: с вопросами, предложениями, зная текст. Правда, когда у актеров параллельно несколько проектов, неизбежно происходят сдвижки. У одного что-то поменялось — и дальше по эффекту домино. Вот бы всё работало, как швейцарские часы, но это невозможно. 

— Актер становится популярным, когда он появляется чуть ли не в каждом новом фильме или, наоборот, снимается редко, но метко? 

— Пополам. Популярности на пустом месте не бывает, есть актеры, которые совпадают с духом времени и тем, что у публики на уме. Есть и элемент везения, который ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Но главный фактор — это большое трудолюбие и ответственность.

Случается, что приходят актеры неизвестные и жалуются на эту свою неизвестность. Смотришь — лицо обаятельное, человек не лишен харизмы. Но потом оказывается, что он плохо готовится, не проживает роль, да и текст не до конца знает. У нас была пара случаев, когда мы думали: «Ага, парень, всё с тобой понятно — при твоей замечательной фактуре ты никому не нужен и неизвестен, потому что ты лодырь». Есть актеры, которые сами себе роют могилу, потому что им всё лень. Актер — профессия, связанная прежде всего с трудом. 

— В чем феномен популярности Владимира Вдовиченкова, который играет у вас главную роль? От роли бандитов «с района» он прошел путь до чествования в зале Дворца фестивалей в Каннах. 

— Владимир — безусловный харизматик, от этого никуда не деться. В нем есть значительность присутствия, и она через экран передается. Это либо есть, либо нет. То, с чем человек родился, имеет огромное значение. С Владимиром работать интересно и непросто — он не дает спуска ни себе, ни окружающим. Это работает на то, какие роли он выбирает и какие роли выбирают его. Очень здорово, что он требователен.

— Безусловно, потому что есть те, кто к своей киноработе требований вообще не предъявляет. Жалко зрителей, которые тратят деньги на билеты. 

— А тех людей, которые потратили год жизни на это кино, вам не жалко? (Смеется.) 

— Лучше скажите  — это актер виноват или режиссер не справляется? 

— Всё вместе. Но всегда нужно плясать от сценария, потому что вранье в сценарии ничем не выправишь. Может быть гениально снято и неплохо сыграно, но если есть фальшь по драматургии, то, как любит говорить Вдовиченков, «одна маленькая неправда рождает в итоге большую ложь». Главное — сценарий, а с ними у нас проблема во всей индустрии в принципе. Очень большая, колоссальная проблема. 

Голливуд стоит на прочном сценарном фундаменте — в год там регистрируется 25 тыс. сценариев в гильдии. А у нас каждую фамилию активных сценаристов, на которых можно положиться, знают все — настолько их мало. Гораздо меньше, чем режиссеров. Для меня огромная радость работать с Михаилом Идовым и его командой, потому что он человек, стоящий на профессиональной базе. У него талантливый подход, который у нас очень редко можно встретить.

— Возможно, проблема еще и в отношениях критиков с кинодеятелями. Стоит указать на недостатки — сразу откажут в аккредитации. 

— В моей среде общения есть критики и киноведы, с которыми мы поддерживаем общение, но которые не всегда пишут про нас лицеприятные вещи. Два-три раза в жизни я по-крупному обижался, но в тех случаях я понимал, что человеку просто хотелось написать что-то плохое по какой-то причине. А в нескольких случаях я даже благодарил и признавался, что они попали в точку и с критикой я согласен полностью.

Еще сейчас большая доля общения приходится на фейсбуки. У меня фейсбука нет, и слава богу. Знаете, когда читаешь плохую рецензию, сразу рука чешется ответить: «Парень, ты же до конца не разобрался». Но потом проходит время, встречаешься с этим человеком на «Кинотавре» — прекрасно пьешь пиво и вино и уже никаких эмоций по этому поводу не испытываешь.

— А коллег вы критикуете?

— После премьеры всегда надо хвалить, это все знают. Ты на премьере находишься во взбудораженном состоянии — пространные высказывания и негативные мнения выслушивать не очень-то готов. Мне неоднократно приходилось и говорить, и выслушивать нечто вроде: «Старик, мне не понравился фильм».

Есть два способа суждения. Первый — я такой умный, всё знаю, а твой фильм — г.... для всех времен и народов. Другой способ — сказать, что тебе не понравился фильм, ты его не почувствовал, не поверил этому персонажу или повороту. Ты не поверил, а миллионы других людей могут поверить. Я стараюсь критиковать только так — индивидуально.