«Белые» дети
В самом конце ноября появилось сообщение о смерти невестки генерала Колчака Натальи Кравченко. О ее жизни известно совсем немного. Сообщается, в частности, что в годы Великой Отечественной войны в ее доме на Никулиной горе был госпиталь для красноармейцев. Портал iz.ru выяснил, как сложились судьбы потомков других ведущих деятелей самой переломной эпохи в истории страны.
Словно ударом окровавленного топора 1917 год разрубил Россию на две половины. Большинство людей толком не понимали, что происходит, но жизнь их разошлась на «до» и «после». А потом была Гражданская, которая для самых везучих окончилась вынужденной эмиграцией. Это была трагедия не только внезапно ставших «бывшими» офицеров и государственных чиновников, но и их семей. Дальнейшие пути их были разными, порой совершенно невероятными.
Мосты Олега Керенского
1917 год начинался для Александра Керенского не слишком оптимистично. Во-первых, ему только что удалили почку и он мучился страшными болями. Во-вторых, императрица Александра Федоровна недвусмысленно заявила, что его «следует повесить вместе с Гучковым», и некоторые верноподданнически настроенные деятели могли воспринять это всерьез.
Керенский еще не подозревал, что именно на этот год придется апогей его карьеры и даже всей жизни, что через несколько месяцев он окажется во главе России, а закончит год всеми гонимым беженцем.
Председатель Совета министров Временного правительства Александр Федорович Керенский
Семье Александра Федоровича после октябрьского переворота тоже пришлось несладко. Три послереволюционных года супруга с двумя маленькими сыновьями — десяти и двенадцати лет — скиталась по России, то укрываясь у друзей, то забираясь в медвежьи углы. Полтора месяца они даже провели в заключении, но были отпущены. Лишь в 1920-м друзья помогли оформить поддельные дипломатические документы и выехать в Эстонию, а потом через Швецию в Англию. Здесь их уже ждал отец.
Судьба оставшихся в России родственников Керенских была прискорбна, хотя против советской власти они не выступали. Сестра бывшего премьера врач-хирург Елена Федоровна и брат его супруги Ольги Владимировны Барановской были расстреляны в годы Большого террора. А вот у детей жизнь сложилась иначе.
И старший Олег, и младший Глеб стали инженерами, причем Олег — одним из самых прославленных мостостроителей ХХ века. Еще будучи довольно молодым специалистом, он участвовал в строительстве знаменитого Харбор-Бридж в Сиднее, и считается, что удивительное сходство этого сооружения с Большеохтинским мостом в Санкт-Петербурге связано именно с деятельностью Олега Александровича.
Потом он много и успешно строил в Британии, став признанным мэтром профессии в стране и мире. Самой же знаменитой из его зарубежных работ стал мост между Европой и Азией, который он спроектировал в 1950 году. Его построили лишь через двадцать лет, к 50-летию Турецкой Республики, но именно по проекту Олега Керенского. До недавнего времени он именовался Боспорским мостом, теперь, после событий неудачной революции прошлого лета, переименован в Мост мучеников 15 июля. Если старшему Керенскому не удалось соединить разные политические силы России, то его сыну довелось соединить разные континенты.
Харбор-Бридж (Сидней)
За выдающиеся заслуги О.А. Керенский был удостоен титула командора Британской империи, выбран президентом Института инженеров-конструкторов. В 1970 году Керенский избран членом Лондонского королевского общества, аналога нашей Академии наук. Скончался и похоронен он в Лондоне. Кстати, его сын, тоже Олег, был известным театральным и балетным критиком, автором нескольких книг о балете, дружил с Рудольфом Нуриевым. Любопытно, что в знаменитом фильме Уоренна Битти «Красные» (удостоен трех «Оскаров» и «Золотого глобуса»), который посвящен судьбе Джона Рида, Олег сыграл своего деда — Александра Керенского. Круг замкнулся.
Путь домой Павла Кутепова
Генерал Александр Кутепов известен как один из самых непримиримых и твердых борцов с советской властью. Он был среди тех немногих, кто пытался организовать вооруженное сопротивление восставшим в феврале 1917 года в Петрограде, одним из организаторов Белой гвардии и самых удачных ее полководцев. Стал символом стойкости и верности добровольческому движению. Одним из последних уходил он из Крыма, а в Галлиполи стал заместителем главнокомандующего Русской армией и одним из руководителей Русского обще-воинского союза (РОВС). Позже возглавил эту организацию, которая пыталась продолжать борьбу с большевиками всеми доступными средствами.
В 1930 году Кутепов был похищен в Париже сотрудниками советской разведки. Его пытались вывезти в СССР, но он оказал сопротивление и погиб. Подробности его кончины до сих пор остаются тайной.
Но как у любого человека, у Кутепова была и другая жизнь, которую принято называть личной. Осенью 1918 года 36-летний Александр Павлович встретил свою единственную любовь — дочь коллежского советника Лидию Давыдовну Кют. Уже в эмиграции в 1925 году у них родился единственный сын Павлик. Детские годы он провел в Париже, а после похищения отца оказался в Риге, у родственников матери. Кстати, судя по воспоминаниям знавших его современников, он не верил в гибель отца и был уверен, что тот служит в Красной армии под другой фамилией. В 1936 году с матерью мальчик переехал в Югославию в город Бела-Црква, где поступил в Первый Русский великого князя Константина Константиновича кадетский корпус, который и окончил в 1943 году.
Александр Павлович Кутепов
Выпустившись, юноша сразу попал в ряды Русского охранного корпуса, сформированного в Югославии и состоявшего из бывших белогвардейцев и их потомков, таких же как сам Павел Кутепов. Хотя формально эта часть считалась союзником вермахта, отношение к Гитлеру у большинства бойцов было неприязненным, даже враждебным. На фронт их не посылали, а использовали для охраны военных объектов от партизан. Впрочем, между последними и воинами РОКа были налажены хорошие контакты, ведь в рядах Сопротивления тоже хватало русских — например, в это время там воевал внук великого писателя, а впоследствии знаменитый лингвист, академик АН СССР Никита Ильич Толстой.
В сентябре 1944 года в районе Панчево унтер-офицер Павел Кутепов перешел на сторону Красной армии. Судя по воспоминаниям его сослуживцев, он еще в РОКе выделялся «прокоммунистическими» взглядами, к тому же по-прежнему был уверен, что его отец служит в Советской армии. Поначалу всё шло хорошо, и его зачислили переводчиком, благо Павел владел французским, немецким и сербохорватским. Однако в 1945-м, как только закончилась война, он был арестован и перевезен в Москву. Судили его вместе еще с несколькими белоэмигрантами первой волны, в том числе с Василием Шульгиным.
Павлу дали 20 лет. Срок он отбывал во Владимирском централе, где тогда сидели Даниил Андреев, князь Петр Долгоруков, знаменитый биолог Василий Парин, тот же Шульгин и другие известные заключенные. В 1954-м Кутепова выпустили и вскоре реабилитировали.
Павел оказался один, фактически в чужой стране, в которой он никогда не жил и даже гражданином которой не был. Родственников отца и матери он знать не мог, а сама Лидия Давыдовна к этому времени жила в Париже и переезжать в СССР не собиралась.
Кутепов поселился в городе Иваново, работал на текстильных предприятиях (в том числе инженером на ткацкой фабрике), занимался малярным делом. Как человек верующий, он стал прихожанином местной церкви, что в итоге и перевернуло его судьбу: знакомый священник порекомендовал его в Московскую патриархию как образованного человека, владеющего многими языками. Так в октябре 1960 года Павел оказался в столице, где стал работать в Отделе внешних церковных сношений патриархии переводчиком. С 1964 года он стал редактором, с 1967 года — главным редактором бюро переводов ОВЦС. За свою работу в РПЦ был награжден орденами Святого князя Владимира 2-й и 3-й степеней и Святого Сергия Радонежского 3-й степени. Его потомки, то есть внуки генерала Кутепова, до сих пор живут в столице.
Крест генерала Каппеля
Каппель не хотел воевать в Гражданскую. В октябре 1917-го, когда фронт окончательно развалился, он уехал в Пермь, где его ждала молодая супруга с двумя маленькими детьми. Они пережидали войну в большом дружном доме родителей жены — ее отец инженер и статский советник Сергей Алексеевич Строльман служил горным начальником Пермских пушечных заводов. Интересно, что поначалу в семье недоверчиво отнеслись к романтическому увлечению юной дочери Ольги молодым офицером-кавалеристом и строгий отец не дал согласия на брак. Тогда решительный поручик с товарищами выкрал невесту, и они тайно обвенчались в сельском храме. Со временем, когда Каппель поступил в Императорскую Николаевскую военную академию, а родители поняли, что его намерения весьма серьезны, они сменили гнев на милость.
В 1918-м идейный монархист Каппель был мобилизован в Красную армию. Его супруга тоже пошла в Красную гвардию — она служила секретарем при штабе. Иной возможности прокормить большую семью у нее не было. Далее пути их расходятся навсегда. Владимир уехал на фронт в Самару, а после захвата города чешским корпусом перешел на сторону белых. Ольга отступала вместе со штабом красных. Больше они не виделись.
Владимир Каппель с семьей. Фото времен Первой мировой войны
Каппель стал одним из самых отчаянных и непримиримых командиров колчаковской армии.
В знаменитом советском фильме «Чапаев» есть сюжет, посвященный «психической атаке» офицерского полка, которым командовал Каппель. Правда, авторы фильма умолчали, что в парадном строю без выстрелов белые шли не из глупой бравады, а по причине катастрофического недостатка патронов.
Сражался Каппель до самого конца. Когда ему ампутировали ноги, он просил привязать себя к седлу, чтобы ехать вместе с бойцами. Он умер в январе 1920-го от гангрены и заражения крови. Ольга сначала служила в штабе красных, но через некоторое время ее арестовали и отправили в Москву в качестве заложницы. На первом же допросе следователь сказал, что ее жизнь зависит от того, согласится ли сдаться в плен ее муж, офицер колчаковской армии. Если нет, то ее расстреляют. Это кажется удивительным, но спасли ее руководители ЧК Феликс Дзержинский и Вячеслав Менжинский, причем последний даже предложил ей работу в Наркомфине. Правда, был поставлен ультиматум: отречься от мужа и взять фамилию отца.
До полного окончания Гражданской войны Ольга трудилась в Наркомфине на должности заведующей делопроизводством. Лишь потом ей разрешили вернуться в Пермь к детям, которых все эти годы кормили и воспитывали ее родители. Там семья и прожила до страшного 1937 года.
Ольгу, которая работала машинисткой в заводоуправлении, арестовали, обвинив в том, что она «давала секретные сведения о мобилизационном плане резиденту японской разведки инженеру Прозину». На допросах, несмотря на избиения, она стойко держалась, тогда арестовали ее сына — студента строительного техникума. Он тоже отказался подписать протокол, хотя его уверяли, что «мать во всем созналась». В итоге измученную Ольгу поставили перед выбором: признание или свобода сына. Она всё подписала.
В конце марта 1940 года Ольгу Сергеевну приговорили к пяти годам заключения как социально опасный элемент. Ей инкриминировали в том числе и связь с генералом Каппелем, официально уже ее бывшим мужем, хотя даже о его смерти она узнала лишь от ВЧК.
Владимир Каппель с дочерью Татьяной
Дочь Татьяна позже рассказывала, что, когда матери тайно передали фотографию могилы генерала в Харбине, она со слезами сожгла ее, опасаясь за детей. После освобождения из Усольлага Ольга Сергеевна добилась реабилитации, а последние годы жила в семье своего сына, которому тоже довелось хлебнуть горя. И это отдельная история.
Кирилл Владимирович Строльман был арестован в 1937 году вместе с матерью, но через два года освобожден «в связи с прекращением дела». Даже восстановлен на 4-м курсе техникума, который и окончил весной 1941 года. С начала Великой Отечественной призван в армию. Защищал Ленинград, был дважды тяжело ранен и контужен в 43-м под Старой Руссой. Награжден орденом и медалями.
Ближе к концу войны окончил школу младших лейтенантов в городе Шадринске и служил в конвойных войсках НКВД в городе Дегтярске Свердловской области. Страшно подумать, но мать и сын в это время были с разных сторон колючей проволоки ГУЛАГа. И оба не по своей воле.
Едва закончилась война, Кирилл оставил службу, вернулся к мирной профессии строителя. Женился и вернулся в Пермь, где потомки семьи Каппелей–Строльманов живут по сей день.
Долгая история любви Антона Деникина
Их единственная дочь родилась в только что отвоеванном у красных Екатеринодаре в феврале 1919-го. Хотя знакомы Антон Деникин и Ксения Чиж к этому времени были более четверти века. История их любви достойна романа, хотя в связи с веяниями нового времени она может показаться довольно необычной.
Началось всё в 1892 году, когда 20-летний подпоручик Антон Деникин, служивший в артиллерийской бригаде, расквартированной под польским городом Бела (Бяла-Подляска), с товарищами отправились в Беловежскую Пущу охотиться на кабанов. В какой-то момент стоявший в засаде Деникин услышал крики и, бросившись на помощь, обнаружил человека, из последних сил цепляющегося за сук дерева, под которым бесился разъяренный кабан. Офицер застрелил зверя и спас незадачливого охотника, оказавшегося налоговым инспектором Василием Чижом. Через несколько дней Василий пригласил Антона в гости на праздник по случаю крестин его новорожденной дочери Ксении (или Аси, как называли ее близкие). Так состоялось их знакомство.
Первый подарок своей будущей жене Деникин сделал в ее три года — это была кукла, которая умела открывать и закрывать глаза. Между прочим, очень дорогая и модная штуковина по тем временам. Произошло это на прощальном ужине у семейства Чижей, устроенном ими по случаю отъезда Деникина в столицу на учебу в Академию Генштаба.
В 1902 году капитана Деникина переводят в Варшаву. В это же время семейство Чижей отправляет Ксению в Варшавский Александро-Мариинский институт благородных девиц — в подобных заведениях обучение начиналось в 10 лет. Родители просят друга семьи присмотреть за дочкой: сопровождать ее на прогулки по воскресеньям и помогать в учебе.
Позже Ксения вспоминала: «Капитан всегда начинал с того, что «производил мне смотр» — замечал выбившуюся прядь или чернильное пятно на руках и принимался полусерьезно возмущаться…» Так продолжалось до тех пор, пока офицер не отбыл на японскую войну.
Следующая встреча произошла в 1911-м в польском Седлеце, в доме Тумских — деда и бабушки Ксении по матери. Восемнадцатилетняя девушка уже окончила институт благородных девиц и собиралась поступать на исторический факультет Санкт-Петербургского университета. Впервые Деникин увидел ее не как девочку-воспитанницу, а как расцветшую барышню, очаровавшую уже почти сорокалетнего холостого полковника красотой, манерами и образованностью. Впрочем, виду офицер не подал.
Генерал-лейтенант Антон Деникин и его будущая жена Ксения Чиж накануне свадьбы. Конец 1917 года. Деникин с конспиративной внешностью, без бороды, которую он сбрил после побега из Быховской тюрьмы
Началась война, Деникин с первых дней был на фронте. Ксения писала ему, но письма не доходили, сам же он проявлять активность стеснялся. Да и не до того ему было. Лишь когда Ксения уговорила свою мать навестить старую приятельницу — мать Антона Ивановича, им удалось наладить переписку. Сохранилось 96 писем генерала к «милой Асе». Постепенно переписка становилась всё более личной и романтической, однако встретиться им не удавалось — Ксения жила в столице, а генерал Деникин все отпуска проводил в Киеве подле уже очень пожилой и больной матери. Она умерла осенью 1916-го, и именно на похоронах состоялась новая встреча Аси и Антона Ивановича — уже прославленного генерала, командующего 8-м корпусом, героя недавнего Брусиловского прорыва. Там, в Киеве, они решили обвенчаться, как только кончится война.
Деникин был сторонником либеральных, кадетских идей и в феврале 1917-го выразил полную поддержку революции. На короткое время он стал начальником штаба всей русской армии, потом — командующим Западным и Юго-Западным фронтом. В августе он поддержал Корнилова, после чего был арестован. Три месяца вместе с другими офицерами, позже составившими костяк Добровольческой армии, он провел в тюрьме, впрочем, не слишком строгой. Ксения навещала его, пронося заключенным в широкой муфте продукты, алкоголь, а один раз — даже два револьвера. В ноябре 1917-го, в общей неразберихе, офицерам удается бежать на Дон. Ксения выехала вслед за ними, и на Рождество 1917 года влюбленные обвенчались в Новочеркасске. Всё прошло без лишних свидетелей и весьма скромно — даже праздничную одежду Ксения заимствовала у жены атамана Каледина. Лишь неделю молодые провели вместе в станице Славянской, а потом Деникин опять уехал в войска — разгоралась Гражданская война.
Собственно, семейная жизнь четы Деникиных началась уже в эмиграции. Сначала был Константинополь, затем Лондон, где Деникина уговаривали стать главой правительства в изгнании. Но он устал от политики и мечтал заняться литературным трудом — своим самым любимым делом, которому он с юности посвящал всё свободное время. В итоге семья осела под Парижем.
Деникин всё время делил между писательством и своими любимыми женщинами. Он мечтал о «сыне Ваньке», но роды у Ксении были тяжелыми, и иметь детей она больше не могла. Зато Марине Антоновне досталась вся отцовская любовь. Когда ей было всего четыре года, отец научил ее читать, писать и считать до ста. Русских детских книг у Деникина в эмиграции не было, но было полное собрание сочинений Лермонтова, по которому он и учил дочь родному языку. Кстати, втайне от матери, которая беспокоилась, как бы девочка не переутомилась…
Антон Деникин с дочерью Мариной на пороге своего дома в предместье Парижа, коммуна Севр, 1933 год
В годы войны немцы всячески склоняли Деникина к сотрудничеству, но старый генерал был непреклонен. Даже когда арестовали его любимую супругу. К счастью, ее вскоре выпустили, да и от Деникина немцы отстали.
Он повесил на стене карту и отмечал флажками все события на Восточном фронте. Не верил оккупационным газетам и ловил в эфире английское радио и сводки Совинформбюро. Радовался успехам, подчеркивая, что это побеждают не коммунисты, а русский народ. Есть легенда, что Деникин даже собрал средства на отправку в СССР вагона с медикаментами, впрочем, документального подтверждения этому пока не обнаружено. Но легенды чаще всего имеют под собой какие-то основания, пусть и метафизические…После войны Деникин перебрался в Америку, где ему заказали и оплатили большую литературную работу. Естественно, супруга поехала вместе с ним. Там, в Штатах Деникин и скончался на руках любимой Аси от внезапного сердечного приступа.
Его последние слова: «Скажи Марине и Мише (внук, сын Марины Антоновны), что я им оставляю безупречное имя...»
Дочь Деникиных Марина прожила долгую и интересную жизнь. Вращалась в кругу Пикассо, Шагала, Дали, Франсуазы Саган. После второго замужества стала графиней Кьяппа, вошла в высшее аристократическое общество. Сделала карьеру на телевидении под псевдонимом Марины Грей. Активно участвовала в политических баталиях, поддерживая на выборах Алена Поэра — соперника Жоржа Помпиду. После победы последнего по политическим мотивам покинула телевидение и занялась писательством. Она автор 19 популярных книг, выдержавших не одно издание. А такие как «Мой отец — генерал Деникин», «Расследование об убийстве Романовых» или «Генерал умирает в полночь» (о похищении генерала Кутепова) стали настоящими бестселлерами. В последние годы жизни Марине удалось добиться перезахоронения отца и матери, которые порознь были похоронены в США и Франции, в России, в одной могиле некрополя Донского монастыря. И это очень красивый финал их непростой, но очень романтической истории.
