Концепцию увековечения памяти жертв репрессий предлагают расширить

Председатель партии «Коммунисты России» (КР) Максим Сурайкин направил обращение (есть у «Известий») премьер-министру Дмитрию Медведеву, в котором попросил его пересмотреть и внести коррективы в недавно принятую Концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Лидер коммунистов заметил, что концепция в сегодняшнем виде имеет ярко выраженную тенденцию приписать всю практику политических репрессий в истории страны советскому периоду, что может в дальнейшем негативно сказаться на всем коммунистическом движении в стране.

Саму концепцию глава правительства РФ Дмитрий Медведев утвердил своим распоряжением № 1561-р 15 августа. В ее тексте указано, что для развития государства необходимо согласие в российском обществе по вопросам формирования значимых социальных ценностей.

«Россия не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий. Особенно важным в этой связи является осознание трагического опыта России, пережитого страной и ее гражданами после октябрьских событий 1917 года, который характеризуется разрывом традиций, утратой преемственности культурного опыта, разрушением межпоколенческих связей», — сказано в тексте концепции.

В дальнейшем концепция говорит о гонениях представителей религиозных конфессий, послереволюционной эмиграции, коллективизации, ГУЛАГе. Одной из целей, как указано в концепции, является «осознание трагичности общественного раскола, повлекшего за собой события 1917 года, Гражданскую войну и политические репрессии».

Опираясь на эти идеи, концепция предлагает создавать мемориалы памяти жертв репрессий, разрабатывать образовательные и просветительские программы, укреплять базы музейных и архивных организаций.

По мнению «Коммунистов России», реализация подобной концепции не сможет привести к общественному согласию, поскольку ее текст фактически возлагает всю вину за репрессии в истории страны на советский режим. Как заявил «Известиям» Максим Сурайкин, в концепции нет ни слова о политических репрессиях в царской России, которые носили массовый характер.

— Если государство хочет прийти к согласию в обществе по проблеме политических репрессий в истории страны, не нужно делать упор исключительно на советский период, а следует вспомнить и жертв царской России, когда тысячи людей за свои убеждения ссылались в Сибирь, расставались с жизнью, борясь за иную лучшую действительность для своего народа. И это было в те времена, которые сегодня некоторые медийные персоны пытаются романтизировать, — рассказал Сурайкин. — Жертвы царизма также достойны того, чтобы россияне знали о них и о методах борьбы царя с оппозицией. Только всесторонний анализ поможет обществу найти взаимопонимание и дальше двигаться в развитии государства, минуя страшные практики политической борьбы прошлых эпох. А упор только на советский период не даст всех ответов о природе политических репрессий в России.

В обращении КР к премьеру отмечено, что ассоциация на государственном уровне политических репрессий только с «красными идеями» приведет к прямому ущербу коммунистическому движению в стране.

Власти дореволюционной России, как и СССР, не желали идти на диалог со своими политическими противниками. Статус политического заключенного был определен на государственном уровне. В частности, он содержался в утвержденных 6 апреля 1904 года «Правилах о содержании в тюрьмах гражданского ведомства политических арестантов». Кроме ссылок и каторжных работ царские власти допускали и расстрелы мирных протестующих. В январе 1905 года в Санкт-Петербурге произошло разгон мирного шествия рабочих, которые намеревались вручить царю Николаю II коллективную петицию о нуждах рабочих.

В результате разгона, который потом получил название «Кровавое воскресенье», по разным данным, погибли от 100 до 200 человек. Еще сотни людей получили ранения, порядка 700 было арестовано.

После революции в СССР в 1921 году была создана общественная организация «Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев». К 1928 году у общества имелось уже свыше 50 филиалов по стране. К 1931 году общество насчитывало почти 3 тыс. человек. Его члены, своего рода «правозащитники-просветители» тех времен, выступали с лекциями и докладами, рассказывая о политических репрессиях «кровавого царского режима». Также обществом издавался журнал «Каторга и ссылка».

Среди заметных деятелей общества были такие бывшие каторжники и ссыльные, как Лев Дейч, Николай Тютчев, Александр Прибылев, Иван Теодорович, Николай Скрипник и другие. Стоит заметить, что часть из политрепрессированных до 1917 года придерживались радикальных и зачастую террористических идей, участвовали в откровенных преступлениях.

Доктор исторических наук и руководитель Центра исторического знания Института всеобщей истории РАН Марина Бобкова считает, что хотя политические репрессии были и до 1917 года, однако масштабы их нельзя сравнивать с тем, что происходило при Сталине.

— В период правления Николая II в начале века власть была ослаблена, особенно если учитывать начало Первой мировой войны. Соответственно, репрессии проводились достаточно мягкие, — рассказала историк. — Кого-то сажали, отправляли в ссылку, но это происходило достаточно редко.

Показательным для изучения истории политических репрессий в России является история жизни Яна Рудзутака, которого Ленин называл своим преемником, если верить мемуарам Микояна. В 1909 году он был приговорен к 15 годам каторги. Позже срок заменили на 10 лет. После событий октября 1917 года Рудзутак стал видным партийным деятелем, членом политбюро ЦК ВКП (б). Однако это не помогло ему, когда в 1937  году он был арестован советской властью и затем, летом 1938-го, расстрелян.

Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов считает, что государству еще предстоит определить оптимальный подход в политике увековечения памяти жертв политических репрессий.

— В процессе сохранения коллективной исторической памяти разумно либо определить ее яркими случаями, такими как красный террор, либо под определение политических репрессий подвести все вехи истории. Как известно, история власти — сама по себе история репрессий, — сказал Михаил Ремизов. — Безусловно, не только в сталинский период были массовые репрессии, но и в дореволюционной России можно говорить о тысячах репрессированных. Были политические узники, казненные — их было много.

Процесс реабилитации политических узников начался в СССР в 1953 году после смерти Иосифа Сталина. Продолжается этот процесс и сегодня. Только за 1991–2014 годы были реабилитированы 3 510 818 человек, а также признаны подвергшимися политическим репрессиям и реабилитированы 264 085 детей репрессированных лиц.