Сергей Бунин: «Никто не говорил, что звезды эстрады исчезнут из эфира»

Генеральный директор ФГУП «Госконцерт» Сергей Бунин рассказал «Известиям» о возможном назначении на должность генерального директора «Русской медиагруппы», о том, на какой стадии находятся переговоры о покупке холдинга у ИФД «Капиталъ», а также поделился мнением о реакции известных артистов и музыкантов, отправивших письмо президенту страны с просьбой «не допустить сомнительной сделки».

— Будете ли вы назначены на должность гендиректора «Русской медиагруппы»?

— Я не знаю, какое решение будет принято. Мое назначение — прерогатива владельцев РМГ. Если вы спросите у [бывшего совладельца РМГ] Сергея Архипова, он вам ответит то же самое. Пока не состоится совет директоров, никто ничего не узнает.

— Но вы примете предложение?

— Не исключаю. Единственное, мне надо будет урегулировать вопрос с моим нынешним работодателем. Если назначение произойдет, то несиюминутно.

— Вас рассматривают на позицию генерального директора?

— Насколько я понял, да — и меня, и Архипова. Другой вопрос, что Сергей, как следует из материалов СМИ, не хочет быть генеральным директором, а хочет занимать более творческую должность.

— Вы будете работать в одной команде?

— Я как минимум не против. Как именно мы могли бы сосуществовать, пока говорить преждевременно, но наверняка можно было бы придумать конфигурацию, приемлемую для нас обоих.

— Ваше возможное назначение — следствие перехода РМГ под контроль «Госконцерта»?

— Мое назначение и покупка никак не связаны. Мне придется уйти с должности в «Госконцерте».

— Тогда как понимать то, что рассматривают именно вас?

— Дело в том, что председатель правления и генеральный директор РМГ Сергей Кожевников, судя по публикациям в СМИ, вступил в конфронтацию с партнерами. Логично ждать какую-то реакцию от его старших партнеров, в данном случае это, видимо, смена директора. Когда мы говорим о том, кого надо поставить, то Архипов рассматривается как человек, который не зависит от сделки. Очевидно, что меня они видят директором именно в том плане, что мы находимся в переговорном процессе. В любом случае для ИФД такая логика может существовать.

— То есть вас назначат только в том случае, если сделка состоится?

— Если с Кожевниковым им будет не по пути и даже если сделка не состоится, РМГ будет нужен новый генеральный директор. В каком-то смысле мое назначение может быть не связано с покупкой. Может быть, я устраиваю ИФД в другом плане. Чем именно они руководствуются, мне понять сложно. Пока они продавцы, а мы покупатели, то все-таки мы находимся по разные стороны.

— На какой стадии находятся переговоры?

— Мы решаем финансовые вопросы — пытаемся понять, как будем расплачиваться и с продавцом, и с возможными кредиторами, а может быть, еще с кем-то. Ничего не известно, потому что идет рутинная финансово-юридическая работа.

— Правда, что пока ваша компания не располагает средствами для покупки?

— Пока нам средств не дали, но это не значит, что нам не хотят давать их вообще. Сейчас мы согласовываем условия с банками. Они хотят понять, каким образом мы будем отдавать средства.

— О какой сумме идет речь?

— Это коммерческая тайна. Если продавец решит ее обнародовать, предварительно согласовав с нами, тогда она станет известна. Я не хочу выглядеть лгуном. Если итоговая сумма будет отличаться, появится повод для спекуляций. Я готов отвечать на вопросы, которые зависят лично от меня и на которые я знаю ответ. 

— Называют сумму в 6–7 млрд рублей — она близка к реальности?

— Близко к правде то, что сказал Архипов. По его словам, это не больше $100 млн. Но боюсь, что это только его мнение, а не продавцов (смеется). На самом деле он как никто другой знает, сколько стоят активы.

— Когда ожидаете завершения переговорного процесса?

— Никакого дедлайна нет, потому что нет никакого государственного заказа, как ни обидно это будет слышать нашим многоуважаемым артистам-подписантам. У нас нет определенных сроков и дат — ни 1 сентября, ни 7 ноября, ни даже День милиции или День чекиста, что характерно. И орденов никто не должен получить. Более того, «Госконцерт» — это всего лишь коммерческая организация — не какой-либо государственный орган. Даже в тендерах мы участвуем на общих основаниях. Мы спокойно решаем свои вопросы, так же как и продавцы, которые столкнулись с демаршем генерального директора. 

— Критика в адрес сделки конструктивная?

— По-моему, безосновательная. Она началась с письма Владимира Киселева и председателя совета директоров РМГ Ольги Плаксиной, которые в октябре 2014 года предлагали президенту сделать «Госконцерт» и РМГ координационным центром проекта по созданию так называемого патриотического холдинга. Если прочитать письмо внимательно, то выяснится — о покупке не было ничего известно. Как минимум в письме говорится о других телеканалах, которые должны были бы участвовать в этом проекте. Есть и двусмысленность в отношении самого слова «холдинг» — там оно подразумевалось как некая общность, проект, объединяющий разные музыкальные каналы и холдинги.

— Чем тогда возмущены люди, которые отправили письмо президенту страны с просьбой не допустить сделку?

— Когда люди читают письмо Киселева и Плаксиной в июле 2015 года, им кажется, что процесс по покупке РМГ начался именно тогда. Однако в том письме речи о покупке РМГ не идет. Возмущение основывается на том, чего нет. Критики говорят, что исход будет ужасным, приводят устрашающие перспективы. При этом они сами пользуются не очень добросовестными методами. Они махали флагами, что с ними великий Иосиф Кобзон, но оказалось, что он вовсе не подписывал обращение. Если начать копаться, не удивлюсь, что кто-то еще не подписывал.

— Артистов беспокоит, что наступит конец сотрудничеству с телеканалами и радиостанциями холдинга.

— Никто не говорил, что звезды эстрады непременно исчезнут из эфира. Более того, никто даже не позвонил и не спросил — ни у меня, ни, насколько мне известно, у Киселева. Если они решили сами, надо спросить — почему? А если им кто-то подсказал — какую цель преследовал этот человек? Кроме того, я ни разу не говорил Кожевникову, что он куда-то уйдет или его сместят в случае покупки. Он, кстати, меня тоже не спрашивал. Единственное, однажды он сказал, что собирается получить свою долю и уйти. То есть он сам принял решение, оценив перспективы и сделав выводы.

То, что артисты пересылают друг другу в социальных сетях видео с критикой в адрес сделки, — отлично. Они творческие люди, им надо как-то самовыражаться. Для них это хороший пиар в глухое летнее время.

Теперь что касается патриотизма. Когда возникла ситуация с Крымом и надо было поддержать народ, который испытывал страх перед настоящим и будущим, моя организация обзвонила людей, которые должны были согласиться поехать на полуостров. Поверьте мне, никто из тех, кто подписал письмо или выкладывает видео в интернете, не согласился поехать. Только спустя какое-то время, когда дело двигалось к референдуму, поехала группа «Любэ». Сегодня же складывается парадоксальная ситуация: артисты, которые ранее отказали своему президенту, как ни в чем не бывало просят его поддержки.