В Астрахани повернули колесо Фортуны
В Астраханском театре оперы и балета состоялась премьера балета Carmina Burana на музыку одноименной кантаты Карла Орфа Carmina Burana. То, что в вокально-симфоническое полотно о повороте колеса Фортуны прекрасно вписывается танец, — не новость. В прошедшем мае в Казани показали Carmina в постановке Александра Полубенцева, числится его постановка и в репертуаре Красноярского театра оперы и балета. В 2008 году Орфа ставила эстонка Май-Эстер Мурдмаа в Марийском театре оперы и балета имени Эрика Сапаева.
По словам постановщика, худрука Астраханского балета Константина Уральского, замысел вынашивался несколько лет.
— Еще в 2011 году мы обсуждали с музыкальным руководителем театра, дирижером Валерием Ворониным возможные перспективы совместной работы. И Carmina Burana сразу стала одним из наших общих интересов, — пояснил Уральский.
В процессе подготовки хореограф смотрел существующие варианты, однако ни один его по-настоящему не тронул: «Это были попытки либо поставить комбинации движений под музыку, либо — проиллюстрировать текст».
— Наша же задача — влиться в действие, — сказал Уральский. — На мой взгляд, стихи совершенно не совпадают с музыкальным материалом, и для Орфа был важен не текст, а некое музыкально-магическое действо.
В итоге в версии Уральского сложилась своя драматургия. В отличие от разгульных и местами вульгарных текстов речь идет о влюбленной паре, чьи чувства проходят проверку на прочность. Это и вторжение третьего лишнего — самоуверенного скомороха, и давление мужской и женской общин, и вмешательство в судьбы людей небожителей — таковыми предстают в сценической версии солисты-вокалисты. Боги мучают простых смертных, созерцают их попытки обрести счастье и в конечном итоге благословляют.
Сценическое действие построено по принципу яруса: балет–оркестр–хор. Уральский принципиально не захотел прятать музыкантов в оркестровую яму: музыка здесь — не аккомпанемент, а танец — не иллюстрация. В интригу вовлекается и хор: хористы гримасничают и обсуждают происходящее.
Над художественным оформлением трудился Теодор Тэжик, известный по работам в фильмах «Кин-дза-дза», «Раба любви», «Сказка странствий». Для этой постановки он лично расписал сценический задник и подобрал аксессуары (бежевые тона, переливающиеся магические символы, из декораций — кубы, служащие танцовщикам скамейками, кроватями и даже могильными плитами).
Единственное, что входит вразрез с обобщенно-поэтической трактовкой кантаты, — шляпы-цилиндры мужчин и длинные черные перчатки дам. По замыслу хореографа и художника, эти вещи должны подчеркнуть начало «некоего театрального действа». На деле же ощущение действа не покидает зрителей с первой минуты балета, а перчатки и цилиндры кажутся лишними.
Превратив Carmina Burana в балет, авторы не убрали из шедевра Орфа ни одной ноты. Это особенно радует в моменты соло баритона, лауреата международного и всероссийского конкурсов Руслана Сигбатулина. В партитуре баритону отданы самые сложные и энергетически заряженные вокальные соло, с чем Сигбатулин успешно справился, переключив на себя внимание публики.
Пару Carmina Burana составил «Концерт Рахманинова» — балет Константина Уральского на музыку Второго концерта для фортепиано с оркестром. Постановку уже видели в Нью-Йорке, Донецке, Киеве, Челябинске, и, казалось бы, именно с ней проблем быть не должно: музыка всегда воспринимается на ура, от неоклассики публика также знает чего ожидать.
Слабым местом оказалась труппа — множество технических погрешностей ансамбля, откровенная неуверенность солистов. Да и пианист Гайдар Бескембиров каждый второй пассаж недоигрывал. Насколько зрелищной и яркой была Carmina Burana, настолько невыразительным оказался Второй концерт. Не иначе как колесо Фортуны повернулось к нему не той стороной.
