Сравнение Киева-2014 с Москвой-1993 стало практически общим местом при оценке российскими аналитиками украинских событий. Однако в перечислениях сходств и различий упускается один немаловажный нюанс. Этот нюанс очень часто способствует поляризации общества и почти всегда — усугубляет ее.
Речь идет об экономических интересах различных групп влияния. Ранее мы уже писали о том, какую роль в нынешних украинских событиях могут играть местные олигархи. Сейчас же, проводя исторические параллели, следует помнить, что всполох гражданской войны, названный впоследствии «октябрьским путчем», произошел в России одновременно с масштабной приватизацией.
А она, помимо всего прочего, привела к окончательному уходу со сцены советской партхозноменклатуры и выдвижению на первые роли бывших цеховиков, вузовских комсоргов и прочей «золотой молодежи» — всех тех, кого позднее стали называть олигархами. Были среди них и «красные директора», но большая часть этих гениев хозрасчета, которых пятью-шестью годами ранее воспевал «Прожектор перестройки», не смогла отразить напор новоиспеченных банкиров и корпоративных рейдеров, умевших к тому же лучше находить общий язык президентской командой реформаторов.
В известной степени острый политический кризис 1993 года стал следствием попытки экономических аутсайдеров взять реванш с помощью Верховного Совета. Не случайно именно российский парламент в тот момент продавливал вариант приватизации, наделяющий приоритетными правами трудовые коллективы, в чем в первую очередь были заинтересованы как раз «красные директора».
В отличие от России 20-летней давности современная Украина до последнего момента представляла собой государство со вполне сформированным и, можно сказать, заматеревшим олигархатом. Что, в общем-то, и делает версии о причастности крупного бизнеса к нынешнему кризису настолько правдоподобными.
Правда, тогда возникает вопрос, почему у украинских олигархов не получилось? И вместо появления конфликтного правящего тандема «донецкий президент — западенский премьер», позволяющего закулисным игрокам их мирить и ссорить и, следовательно, оставаться реальными «царями горы», страна рискует разлететься в клочья и, помимо всего прочего, превратить многих нынешних миллиардеров в полунищих эмигрантов.
Понятно, что есть такие вещи, как логика борьбы, на каком-то этапе снимающая защиту от дураков-экстремалов, по чьей вине вся пьеса превращается в дурную импровизацию.
Но позволю себе предположить, не одни экстремалы сыграли роковую роль. И системный сбой был изначально заложен в сценарии. Точнее, сценаристы слишком расслабились в отсутствие реальной и мощной оппонирующей силы.
Конфликты Рината Ахметова с Дмитрием Фирташем или Виктора Пинчука с Игорем Коломойским не в счет. Это, конечно, не «милые бранятся — только тешатся», но что-то в этом духе. Несмотря на все свои противоречия, участники украинской «золотой сотни» едины в главном: все они принадлежат одной партии — «партии ресурсов». Иными словами, они исходят из того, что именно обладание ресурсами обеспечивает и экономическое, и политическое первенство.
И, казалось бы, Украина, по отношению к которой нередко используют термин «житница», открывает для «ресурсократов» ненамного меньше возможностей, чем, например, Россия. Но в том-то и проблема бывшей братской союзной республики, что на протяжении практически всей своей истории она была частью различных империй и снабжала ресурсами (не только сырьем и продовольствием, но и рабочей силой) метрополии, но не себя саму.
Украина не научилась работать на себя. И даже 20 лет постсоветской самостийности не изменили ситуацию. Главным образом потому, что вновь появившимся крупным украинским собственникам оказалось гораздо проще и выгоднее зарабатывать на старых советских связях или, используя геополитическую заинтересованность Запада в постепенном «прикручивании» незалежного Киева, осваивать европейские рынки сбыта.
Либо — играть одновременно на двух этих досках, что до поры до времени не без успеха делал Дмитрий Фирташ, осуществляя газовое посредничество между Россией и странами ЕС. Но параллельно не предпринималось сколько-нибудь значимых шагов для избавления от такого ресурсного вассалитета.
Украинская «партия ресурсов», ориентированная на экспорт и «капитализацию геологии», не получила противовес в лице столь же мощной «партии инфраструктуры», делающей ставку на внутренний спрос и «капитализацию географии». Хотя последнее было критически необходимо в свете ментальной и даже языковой разницы потенциалов между западной и восточной частями страны.
Трудно предположить, что еще, помимо взаимной экономической заинтересованности, могло бы сплотить эти, такие разные регионы.
Конечно, «ресурсократы» тоже наладили определенное межрегиональное взаимодействие.
Западные области обеспечивали транзит для европейского экспорта из восточных областей. Но именно поэтому любое торможение или, чего доброго, полный отказ от евроинтеграции создавал ощутимую угрозу для и без того весьма шаткого финансового благополучия западенцев.
Как следует из данных Укрстата, только на долю Донецкой и Днепропетровской областей приходится более трети всей реализованной республиканскими предприятиями промышленной продукции. Тогда как Львовская, Тернопольская, Ивано-Франковская и Закарпатская в сумме не набирают и 10%.
А ведь наряду с активно обсуждаемой на евромайдане, хотя и весьма гипотетической, вероятностью сближения Украины с Таможенным союзом Виктор Янукович заметно активизировал контакты с Китаем и, в частности, договорился с Пекином о финансировании строительства порта на Черном море.
Иными словами, еще чуть-чуть, и главные носители украинской национальной идеи рисковали окончательно оказаться на обочине переориентировавшей свои экспортные потоки республиканской экономики.
Понятно, что гражданская война и распад страны — альтернатива намного худшая. Но российские «красные директора», которые в 1993-м поддерживали Верховный Совет, тоже, наверное, не предполагали, во что выльется его противостояние с президентом. Как только в политическом организме появляется трещина, найдется достаточно сил (в том числе и внешних), способных превратить ее в пропасть.
Причем в нынешней Украине их по крайней мере не меньше, чем в России 20-летней давности. Вопрос в том, найдутся ли силы, готовые помочь стране не просто погасить этот жесточайший кризис, но и обезопасить себя от возникновения подобных эксцессов впредь. Предложить и, если угодно, профинансировать своеобразный «план Маршалла», который позволит Украине наконец-то избавиться от экономического вассалитета и научиться работать на себя, обеспечивая полноценное взаимодействие между восточными и западными областями.
