Монстров победили на «Тихоокеанском рубеже»

Огромные монстры, движимые единственной целью — стереть человечество с лица земли, лезут один за другим из глубин океана, уничтожая за считанные минуты целые города. Могущественные державы забыли прошлые обиды и объединились в борьбе с общим врагом — на наших экранах новый экшн «Тихоокеанский рубеж».

Инфернальным тварям противостоят стальные гиганты, внутри каждого из которых бьются и дышат в унисон два пилота-эксперта по рукопашному бою. Но монстры появляются всё чаще — люди уже не успевают делать новых роботов взамен уничтоженных в бою. И вот их осталось всего четыре — американский, русский, китайский и австралийский...

Монстры — физкульт-привет «Годзилле», роботы — салют «Трансформерам», сражения навевают воспоминания о недавнем «Морском бое», а визуальная эстетика боевых систем похожа на массу картин, начиная с «Трона» и заканчивая «Железным человеком», который вообще поминается через раз.

И это не говоря уже о том, что все вместе — что, правда, знают и способны оценить очень немногие — оммаж прежде всего японскому аниме-сериалу «Евангелион», визуальному, духовному и сюжетному брату «Тихоокеанского рубежа».

В свете вышесказанного вполне логично задаться вопросом, зачем вообще смотреть фильм, в котором нет ни одной своей идеи. Вернее, логично было бы, поскольку снял «Рубеж» Гильермо дель Торо — человек, который умеет рассказывать страшные сказки, населяя их самыми невероятными существами, и при этом не скатываться в трэш.

Так было, например, с его «Хеллбоем», который у любого другого режиссера превратился бы в нечто совершенно непотребное. Скажем, в очень близкой эстетике создавалась «Лига выдающихся джентльменов», о которой теперь даже сами ее создатели стараются не вспоминать.

Дель Торо — большой бородатый мальчишка, каким были когда-то Джордж Лукас и Стивен Спилберг, каким всё еще остается Питер Джексон. Кажется, все они и бороду носят только для того, чтобы самим себе напоминать, что они уже давно взрослые. Мексиканец так любит всех этих монстров и так заигрывается роботами, что порой непонятно даже, на чьей стороне его симпатии.

Во всяком случае, города он крушит ровно с тем же азартом, с которым дети ломают любовно выстроенные из кубиков замки. Да и правда, зачем еще строить, если не для того чтобы потом сломать?

В сущности, кому адресовано новое творение создателя «Лабиринта Фавна», который чуть было не стал еще и создателем «Хоббита», уже понятно. Это 100-процентно попкорновый 3D-аттракцион, который и критиковать, в общем, как-то нелепо. Кажется, именно поэтому дель Торо (ну не верится, что он был настолько слеп!) плевать хотел на нестыковки, нелогичности и просто откровенную чушь, которых в конструкции фильма больше, чем по-настоящему здравых идей.

Даже первоклашка способен задаться вопросом, почему люди сражаются с монстрами исключительно в ближнем бою, а не расстреливают их с безопасного расстояния самонаводящимися ракетами. А если уж дело доходит до ближнего боя, почему кулаки, а не огромная, размером с Эйфелеву башню, палица? Почему, наконец, изучением монстров (а на планете по идее на тот момент нет ничего важнее!) занимается один-единственный полоумный ученый?

Зрители постарше могут спросить еще и о том, почему главную роль дель Торо отдал Чарли Ханнэму — актеру, не имеющему ни харизмы, ни должного обаяния, а потому становящемуся практически человеком-невидимкой, когда оказывается в одном кадре с великолепным, как всегда, Идрисом Эльбой. Равно, как и со своей основной партнершей — миниатюрной Ринко Кикути, номинанткой на «Оскар» за фильм «Вавилон».

Думается, ответ на последнее как раз в том, что люди в «Тихоокеанском рубеже» вообще являются чем-то вроде неизбежного зла. И если бы можно было сделать фильм, в котором были бы только монстры и роботы, дель Торо с превеликим удовольствием его снял. Но приходится чем-то поступаться.

В конце концов, для него это тоже своего рода последний рубеж. Если 180-минутный фантастический эпик окупится, Гильермо, возможно, снимет наконец свои вожделенные «Хребты безумия». И много чего еще. 

«Жизнь коротка — начнем с десерта»

Одну из главных ролей, контрабандиста Ганнибала Чоу, в «Тихоокеанском рубеже» сыграл друг режиссера Гильермо дель Торо и его постоянный актер Рон Перлман. С артистом в Лос-Анджелесе встретилась корреспондент «Известий».

— У вас с Гильермо сложился прекрасный творческий союз, наверное, в благодарность он позволил вам сыграть человека в своем фильме о монстрах?

— Да, и я понятия не имею, о чем он только думал! (Смеется.) Наши дружеские отношения длятся 21 год, и за это время мы провели много времени вместе, как по работе, так и с нашими семьями. Сделали вместе пять фильмов и с удовольствием вспоминаем время, когда мы от души смеялись и вкусно ели. Вы никогда не скажете: «Как здорово, что сегодня нет пробок на дороге», потому что не успеете вы это сказать, как увидите сломанный светофор. И я не хочу сглазить наши с Гильермо отношения. Помню ресторан, в котором мы встретились. Когда мы сели за столик, он сказал: «Жизнь коротка — давай начнем с десерта». И я ответил: «Это то, что я всегда делаю».

— Так вы начали с десерта?

— Да, и знакомый официант принес нам торт с белым кремом, Гильермо ел и приговаривал (имитирует голос Гильермо): «О, этот торт действительно очень вкусный!» На что я ответил: «Я съем свой кусок из-за тебя, но вообще-то я предпочитаю шоколадные торты». А если серьезно, то Гильермо — это живое воплощение магнетизма кино, любовь к которому я полностью с ним разделяю.

— В финальной сцене «Тихоокеанского рубежа» ваш убитый было персонаж оживает. Думаете снимать сиквел?

— Это проделки моего адвоката (смеется). Не убивайте его! Надеюсь, что мы вернемся к этому разговору при следующей встрече. 

— Кто ваш персонаж Ганнибал Чоу — герой или преступник?

— Он далек от героя так, как это только может быть. Этот парень приносит несчастье. Причем делает это радостно, не моргнув глазом, без сожаления. Он совершенно бездушный человек. Но он очень театральный.

— Впечатлила ли вас работа Гильермо дель Торо в этом фильме и то, каким он получился?

— Это фирменный стиль Гильермо, и он сделал для этого фильма столько, сколько смог сделать физически, так как его творческие способности безграничны (смеется). Спецэффекты в этом фильме лишь усиливают впечатление, а не заменяют его. Вы не видите, когда заканчивается реальность и начинается ее имитация, и наоборот. 

— В своих фильмах Гильермо создал тысячи существ. У вас есть любимое?

— Если вы захотите посмотреть на существ, которые Гильермо создал и которые не вошли в этот фильм, приготовьтесь потратить часа три. Именно столько времени я провел на съемочной площадке, разглядывая его творения, и чувствовал себя как ребенок в Диснейленде. 

— Помогло ли это вам как актеру?

— Безусловно, ведь я смог увидеть и потрогать чудовища, которые продавал мой персонаж, а это половина работы.

— Говорят, что Гильермо работал так много, что все остальные чувствовали себя лентяями.

— Да, это верно. Я чувствую себя полным идиотом рядом с ним (смеется). 

— Как вам работалось с Чарли Ханнэмом, который сыграл главного робота-егеря?

— Он меня просто раздражал. Шучу, конечно. Он был мне как младший брат. И я восхищался его рабочей этикой. И он наш человек, потому что не воспринимает себя всерьез, зато очень серьезно относится к своей работе. Он очень умен и обладает чувством юмора. И если кто-то заменит меня в фильмах Гильермо, то пусть это будет Чарли Ханнэм.