Эльвире Набиуллиной предстоит возглавить Центробанк в непростое время, когда обострилась идеологическая дискуссия по поводу будущего денежно-кредитной политики. Считается, что в последнее время эта политика была в большей степени подвержена влиянию «монетаристского» лагеря, который волновало прежде всего сдерживание инфляции. Критики такого подхода апеллировали к необходимости смягчать монетарную политику, снижать процентные ставки, чтобы сделать деньги более доступными для бизнеса и стимулировать экономический рост.
Ситуация действительно выглядит, прямо скажем, дурным образом. Несмотря на заметное упорство в антиинфляционной политике и высокие ставки, сдерживающие доступность кредита и ограничивающие экономический рост (а также критикуемое многими экономистами укрепление национальной валюты), инфляция в России продолжает оставаться высокой — 6–7% в годовом выражении, что по международным меркам очень много. Низкой инфляции российским денежным властям вообще не удавалось добиться за все 20 с лишним лет реформ. То есть вроде как все монетарные строгости — чтобы остановить рост цен. А где результат-то?
При этом экономический рост замедляется, что дает дополнительный повод сторонникам стимулирования экономики поднять голос. Призывы активнее кредитовать экономику звучат все громче, тем более что западные центробанки, не в пример российскому, давно уже используют политику низких учетных ставок.
Однако всё не так просто. С нашими монопольной структурой экономики и проблемным инвестиционным климатом дополнительные вливания ликвидности в экономику могут привести к серьезной раскрутке инфляции, причем безо всякого роста. Мы уже в принципе проходили это в начале 1990-х годов, когда либерализовали цены и активно использовали печатный станок в монопольной постсоветской экономике, — получили гиперинфляцию. Сегодня эти риски так же высоки — особенно с учетом опыта последних лет, когда инфляцию так и не удалось сбить хотя бы до 3–4% в год. А инфляция — это не какая-то там теоретическая конструкция монетаристов. Это рост цен, бьющий по нашим кошелькам, снижающий реальные доходы населения и тормозящий развитие экономики. Это проваленная пенсионная реформа (когда приемлемую доходность пенсионных накоплений не удалось обеспечить во многом из-за высокой инфляции), дороговизна кредитов для бизнеса и т. д.
Поэтому взять и поступить «по Глазьеву» — просто смягчить денежную политику, не улучшая условия для инвестиций и не обеспечивая демонополизации экономики (а по сути — только усугубляя эти проблемы путем усиления централизации и госконтроля в экономике, как предлагает Глазьев), — верный путь свалиться в «инфляцию без роста». Собственно, так и получилось в 1992 году, когда дали слабинку перед «красными директорами», требовавшими «помочь предприятиям с оборотными средствами», активно использовали печатный станок и получили то, что получили.
Но и продолжать сегодняшнюю политику было бы странным делом. Ни к каким особым успехам в борьбе с инфляцией политика ЦБ не привела, а рост тормозится.
В этой ситуации правильным представлялся бы третий путь: кардинальная демонополизация экономики, которая облегчила бы борьбу с инфляцией мерами денежной политики и помогла снизить цены. В том числе демонополизация и в банковском секторе: наши банки чересчур много зарабатывают на перепродаже привлеченных средств бизнесу, ставки по кредитам для предприятий существенно выше, чем в Европе, вовсе не только из-за дороговизны привлеченных средств и странового риска, а в значительной степени за счет завышенной маржи и операционных расходов банков. В целом демонополизация могла бы высвободить массу ресурсов для повышения производительности труда и роста экономики, и во многом рассудить и спор «монетаристов» с «неокейнсианцами», и смягчить остроту вопроса о том, надо ли укреплять рубль для сдерживания инфляции.
Но вот большой вопрос в том, сможет ли Эльвира Набиуллина сыграть роль настоящего стратега, идеолога, визионера государственной политики, способного стать арбитром в споре разных идеологических лагерей, и эффективно пробивать свою политическую линию. По моему опыту работы с ней, не могу сказать, что у нее есть такие качества. Со второй половины 1990-х годов она занималась в правительстве координацией хода выполнения экономических программ, написанных кем-то другим, — ее роль сводилась к тому, чтобы проверить, в срок ли внесены все предусмотренные планом постановления, все ли разногласия сняты. Хороший администратор, но не более того: часто за «сглаживанием разногласий» и внесением в правительство согласованных документов вместе с водой выплескивался и ребенок, выхолащивалась суть запланированных мер. Недаром у «программы Грефа», запущенной в 2000 году, сформировалась репутация набора благих пожеланий, оставшихся в основном на бумаге.
В период своей работы министром Набиуллина никак не смогла противостоять дальнейшей монополизации и огосударствлению экономики, да и следов ее попыток, в общем-то, не заметно — если по выступлениям ее предшественника Грефа можно сформировать некую целостную картину его воззрений и идей, то попробуйте сформируйте такой идеологический портрет Набиуллиной. А если представить ее под перекрестным огнем разных лагерей лоббистов? Одни будут требовать включить печатный станок, другие жестко отстаивать монетарные принципы. Периодически кто-то из них сможет прорываться к президенту и добиваться одобрения неких своих идей. Вы представляете себе Набиуллину жестко отбивающей все эти атаки и продвигающей свою генеральную линию? В чем будет заключаться эта линия? Предыдущая ее деятельность убедительного ответа на эти вопросы не дает.
Что касается демонополизации, то тут все еще хуже. На Набиуллину сохраняет серьезное влияние Герман Греф, глава банка, контролирующего более четверти активов российской банковской системы и треть портфеля корпоративных кредитов. Учитывая, что у ЦБ сохраняется невиданная концентрация полномочий — он и правила игры для банков издает, и контролирует их исполнение, и лишает лицензий, да еще и кредиты выдает, и с наделением ЦБ функций мегарегулятора его всевластие только усилится, — влияние руководства крупнейшего госбанка на главу ЦБ не представляется позитивным фактором.
В общем, думаю, что не буду оригинальным, если скажу, что объявление кандидатуры Эльвиры Набиуллиной на пост главы ЦБ хоть и внесло персональную ясность, но определенности по части будущей денежно-кредитной политики страны не добавило.
