Владимир Малахов: «Не могу быть в подвешенном состоянии»

Прославленный танцовщик и хореограф Владимир Малахов объявил об уходе с поста интенданта Государственного берлинского балета. Сезон-2013/14 станет для него последним. Корреспондент «Известий» позвонил Владимиру Малахову в Берлин. 

— Вы руководите Берлинским балетом с 2004 года, у вас заслуженная репутация успешного менеджера. Почему вы приняли решение оставить свой пост?

— Берлин решил пойти в сторону модерн-танца и contemporary dance, а у меня ориентация на классический и неоклассический стиль. Решения о художественной политике ныне принимает чиновник, государственный секретарь по культуре Андре Шмитц. Я потерял возможность определять стиль постановок, будучи художественным руководителем. 

— Как объявление о невозобновлении контракта воспринято в Берлине?

— Все в шоке. Очень много статей, критикующих и сенат, и Андре Шмитца. В труппе траурное настроение.

— Ваше решение обжалованию не подлежит? Вдруг к вам придут с покаянием?

— Даже не знаю. Трудно сказать, что происходит за моей спиной. Думаю, все было решено давно, но меня продолжали держать в неведении. У меня были свои шпионы, но я дожидался проверенной информации. Сначала мне говорили, что заинтересованы в сотрудничестве, только чтобы я больше не ездил по миру танцевать, занимался исключительно труппой. Пожалуйста. Потом решили пойти по другому пути: сказали, что я занимаю пост директора слишком долго. Я привел им примеры: Даниэль Баренбойм стал музыкальным директором Берлинской государственной оперы 21 год назад, а Джон Ноймайер 40 лет занимает пост директора Гамбургского театра. Не знаю, зачем что-то менять, когда все хорошо идет. Они сказали, что подумают. Хорошо, думайте, но подолгу быть в подвешенном состоянии и не чувствовать под собою ног — тяжело, и я сказал, что лучше уйду сам.

— Говорят, ваше место займет нынешний худрук Михайловского театра Начо Дуато.

— Не знаю. Может, у вас есть такая информация, а в Берлине никто ничего не знает.

— Это назначение соответствует курсу на современный танец?

— Не знаю. Конечно, это имя. Но я не согласен с тем, что он сделал в Михайловском театре. Не думаю, что нужно менять классический репертуар (в Михайловском Дуато поставил «Спящую красавицу», в планах постановка «Щелкунчика». — «Известия»). У него свой стиль, свои балеты, но ему нельзя трогать классику. Как только он дотрагивается до классики, сразу провал. Ведь что случилось в Михайловском театре? Его собственные балеты идут хорошо, но как только он решает, что может работать с классикой наподобие Матса Эка (шведский хореограф, известный авангардными прочтениями классических балетов. — «Известия»), получается плохо. Тем более что люди в России привыкли к классическому стилю, знают его и, когда им пытаются «втолкнуть» что-то на ту же музыку, но в другой хореографии, это не воспринимают.

— В Берлине Дуато будет ко двору?

— Я думаю, если Начо Дуато сюда придет, он начнет менять классику, и получится то же самое. Да, мы живем в XXI веке, актуален модерн. Но здесь три разных театра, три разных стиля (Берлинский балет объединяет труппы Komische Oper, Deutsche Oper и Staatsoper. — «Известия»). Если Начо Дуато засунет модерн во все три труппы, это будет провал. Я старался держать в одном театре классику, в другом — неоклассику и модерн, третий был только для модерна.

— Вы считаете этот путь перспективным?

— У каждого театра своя публика. В одном — публика более зрелая, в другом — моложе. Из Komische Oper люди не пойдут в Deutsche Oper смотреть «Лебединое озеро» или «Щелкунчика». Если делать одинаковый репертуар в одном и том же стиле, все потеряется. У меня ушло несколько лет, чтобы поднять уровень всей компании, держа классический репертуар. Тогда можно приглашать хореографов других направлений. Это обогащает тело стилем. А если танцевать только модерн, всё развалится. Танцовщики выйдут из формы, можно будет набирать людей с улицы. Ведь там неважно, красивые ли у тебя ножки, стоишь ли ты в пятой позиции, стоишь ли на пуантах, — можно делать всё что угодно.

— В феврале прошлого года вы поставили «Ромео и Джульетту», но уже не танцевали. В других постановках вы в этом сезоне танцуете?

— Танцую, было возобновление «Чайковского» Бориса Эйфмана, у меня состоялись спектакли. 3 февраля у меня был «Пер Гюнт», 9-го опять будет «Чайковский».

— То есть публикации типа «Малахов уходит» преждевременны?

— Я действительно планирую уйти. Уже не танцую как прежде голубых принцев в «Лебедином озере». Но есть репертуар, который я смогу танцевать еще долго: того же «Чайковского» или «Караваджо» в постановке Мауро Бигонзетти. Неоклассику и модерн я выдержу еще много лет, каждый день занимаюсь. Мои одноклассники и коллеги давно на пенсии, я последний из могикан, который еще может прыгать. Тем не менее думаю, что сезон-2013/14 будет для меня финальным в стационарном театре.

— А потом?

— Планы есть разные, пока не могу об этом говорить. Михаил Барышников и Сильви Гиллем нашли себе своих хореографов и танцуют. Наверняка найдется молодой способный хореограф, который возьмет в свои руки мое немолодое, но способное тело, чтобы сделать из него что-то особенное. Посмотрим: надеюсь, всё сбудется. Может быть, будет преподавательская или директорская работа.

— Возможна ли работа в России?

— Конечно. Я все время в поиске.