Иногда вопреки рассуждениям компетентных аналитиков хочется послушать мнение простеца, пускай поделится «опытом и знаниями», которых, у него скорее всего, не было и нет. Пусть человек выскажется, приврет, посплетничает. Какая разница, если все равно «знание этого мира есть неразумие перед Богом».
Сирийская история полна тайн и событий, подлинность которых мы не торопимся проверять. Среди местных достопримечательностей — «пещера первой крови» (на этой земле впервые один человек отнял жизнь другого) и пещера пророка Ильи, ветхозаветного громовержца. Энтузиасты находили здесь следы пришельцев из космоса в образе шестиглазых идолов, которым более 5 тыс. лет.
Англичанин Сэр Ричард Бартон, викторианский авантюрист, археолог, полиглот, любитель необычной эротики и шпион, намекает в своих записках на практикуемые в подземельях Алеппо темные ритуалы с жертвоприношениями. Рукопись с описаниями этих страшных вещей якобы демонстрировала Алистеру Кроули вдова знаменитого путешественника. В тусклом свете подобных домыслов и спекуляций даже изготовленное по особому рецепту мыло из Алеппо выглядит подозрительно, хотя с его помощью смывали с себя вековую грязь европейские монархи и куртизанки.
Неспроста изображенный Уильямом Блейком в жутком виде вавилонский царь Навуходоносор был оборотнем, страдал ликантропией, от которой его излечили иудейские специалисты.
В XX веке было модно приписывать медицинское образование «прогрессивным» политикам. Они (подобно Навуходоносору в полнолуние) тут же превращались в добрых интеллигентных людей вроде персонажей повести Аксенова «Коллеги». Лумумба — врач, Альенде — врач. Караджич. Тот вообще — психиатр. Даже неистовый антисемит-человеконенавистник Луи-Фердинанд Селин — доктор и фронтовик.
У последнего диктатора в краю «пещеры первой крови» тоже высшее медицинское образование.
Здесь, в Сирии, впервые осуществил (за свой счет) перевод Евангелия на арабский гетман Иван Мазепа, впоследствии до смерти заеденный вшами. Для одних беглый гетман — изменник, убийца и нравственный урод, для других — патриот, вольнодумец, фигура романтическая, поэт и гностик.
Не спасло Мазепу мыло из Алеппо.
Край сирийский плодил еретиков и гностиков, как штампует новых кумиров «фабрика звезд». Ревизионист раннего христианства Маркион — родом из этих мест. Потомственные раввины династий Пинто и Виталь то хоронили в сирийской земле, то откапывали важнейшие для мистической иудейской доктрины тексты — теряя, казалось бы, без возврата, и обретая их вновь.
«Она и дьяволы» — так назывался один из довольно многочисленных арабских фильмов в советском прокате. Картина неплохая. В духе шабролевских подражаний Хичкоку. Название емко отражает патологическую миссию Сирии на мировой арене. Пещера первой крови бьет фонтаном в небеса. И это, увы, не мираж и не фокус факира.
«Когда один, среди степи сирийской пал пилигрим…» — с этих слов начинается стихотворение Каролины Павловой, которой едва ли доводилось бывать на Ближнем Востоке. Что мог увидеть одинокий странник, чтобы рухнуть замертво в экологически чистом, заповедном уголке? Вероятно, то, чем мы, в отличие от Каролины, теперь любуемся круглые сутки в новостях.
Однако существует ли за нагромождением сенсационных сведений, любопытных разве что для любителей апокалипсических обобщений, хоть какая-то «Сирия, которую мы потеряли», помимо Сирии, которая вот-вот пропадет с политической карты современного мира? Как ни странно — да. Кое-что сбереглось в виде всё менее понятных хохм, обывательских анекдотов и культурологических курьезов.
Сочинения гностиков дошли до нас большей частью в пересказах учеников. Какая эпоха, такие и «гностики». Когда-нибудь и наши разговоры можно будет причислить к проявлениям второсортного «гнозиса». Рассказывай, память…
Проводы видного инакомыслящего. Компания разношерстная — от почвенников до гиперсионистов:
— Откуда такие вкусные огурцы?
— Трофейные, сирийские.
Дружный хохот гостей мало-помалу перерастающий в «раковинный гул небытия».
Французский шансонье Ришар Антони, скромный, сдержанный романтик (живое доказательство того, что «без чувства меры не просто не может быть артиста, без чувства меры не может выжить человек») — сын сирийского фабриканта и богатой египтянки.
В роскошном вальсе, который пел в 1950-х Нэт Кинг Коул, были и такие слова: «Даже из Дамаска / Мы не ждем подсказки / Как нам любить!..»
«Она и дьяволы» на самом деле фильм египетский, одно время Сирия с Египтом были единым государством. Распад произошел при Насере. Египет — страна мертвых, страна мумий и похотливых бальзамировщиков. У советских дам вредного возраста были популярны «тапочки для усопших» — прошитые золотистой тесьмой мокасины на каблучке. Говорили, что сирийского производства.
Хафеза Асада злопыхатели не без оснований сравнивали с Паном Вотрубой, счетоводом из «Кабачка «13 стульев».
Мы любовались миражами не в калифорнийской пустыне. ЛСД советскому человеку заменял кинотеатр. Сирийских картин было меньше, чем египетских. Про них говорили: «Фильмы смурные, но чувихи у них красивые». Мне больше всех нравился «Виноватый» — довольно циничная детективная история без хеппи-энда.
Баасист «Вотруба» явно поглядывал на шариатские нормы сквозь пальцы. Фильм длился недолго, как добротный американский нуар 1950-х. Возможно, из него попросту удалили ряд малопонятных нашему зрителю мест. Сокращают не только фильмы, сокращают территорию государств, сроки террористам и жизнь «навуходоносорам» новейшего типа.
Похоже, сейчас в Сирии полным ходом идут съемки сиквела «Виноватый-2». Кстати, главного героя фильма 1975 года звали не иначе как Усама…
Так может быть, чем смотреть второй сезон однообразную кровавую хронику, лучше освоим пару детективов и мелодрам мирного времени?
А ведь в последние годы существования СССР в Сирии возникла интересная студия «Ганем-фильм», где выпускали актуальные картины. Например, «Загон» — об осуществлении самых далекоидущих геополитических планов, как раз там, где позднее отбушевала «арабская весна». Название фильмов говорят сами за себя: «Трагедия века», «Месть пророка», «Ангелы смерти», «Тринадцатого уничтожить!»
До конца 1990-х продолжало вещать голосами бывших советских женщин «Радио Дамаск», чередуя упреки Израилю с песнями Пугачевой. «Радио Дамаск» — реликтовый голос терафимов и мумий.
Все-таки стоит иногда послушать вместо кондовой политинформации безответственный треп дилетанта. В особенности когда с карты мира исчезают целые страны в их привычном виде. Для свежего поколения привычным будет уже пустое место.
Новый 1977 год мы, девятиклассники, встречали в кабаке, точнее, в баре — рестораны были переполнены. Помимо вполне приличной суммы денег у нас были «жуйка», сигареты трех сортов и супердефицит — бутылка… кока-колы сирийского производства. Когда бармен-армянин нам ее открыл, оттуда хлынула обильная пена, даже не верилось, что ее так много в такой малогабаритной посуде. В этом извержении было нечто зловещее, словно вырвался на волю томившийся в волшебной лампе обозленный джинн. Мы ничего не знали про срок годности напитка. Кроме надписи Coca-Cola емкость покрывала арабская вязь. Пустой пузырек до сих пор у меня.
