Лев Додин рассказал о борьбе за власть
Художественный руководитель санкт-петербургского Малого драматического театра Лев Додин сократил Шиллера как минимум в четыре раза — неспешная пятиактная трагедия о любви и коварстве обернулась в его новом спектакле драмой слабых мира сего. Привычный аскетизм Малого драматического бьет прицельно — нет гремучей романтической шелухи: реплики, их тон, цвета, жесты — всё заострено, всё режет.
Первой сценой Лев Додин позволяет зрителям обмануться, демонстрируя образцовую идиллию — в объятия к Луизе (Елизавета Боярская) влетает красавец Фердинанд (Данила Козловский). Любовники милуются в лучах закатных софитов — эти пять минут становятся первым и последним романтическим эпизодом спектакля. Через мгновение, когда на сцену выйдут громогласные Президент фон Вальтер (Игорь Иванов) и Вурм (Игорь Черневич), идеалы прошлого будут раздавлены цинизмом нового времени.
Художник Александр Боровский поместил героев в черное пространство, полностью подконтрольное Президенту и герцогу. Следуя заветам Оруэлла, Додин включает почти в каждую сцену око «Большого брата» — фон Вальтера, наблюдателя за всеми событиями на собственной территории. Безупречная шестерка его секьюрити с ушными гарнитурами в нужное время обеспечивает комфорт обитателей (подставляет стулья, когда герои садятся не глядя), а в иное время — уводит безвинных на казнь. Это просто работа, ничего личного.
Несмотря на то что Додин обещал обнаружить любовь в коварстве, а коварство в любви, спектакль получился по-додински пессимистичным. Любовью тут и не пахнет, ведь даже порывистый Фердинанд, захлебываясь от чувств к Луизе, не прочь принять ласки Леди Мильфорд (Ксения Раппопорт), продолжив при этом разглагольствовать о высоких идеалах.
Шиллеровский пафос здесь помещен в безвыходную систему амплуа и оттого смотрится отрешенно. Каждый гнет свою линию; каждая шахматная фигура ходит так, как ей положено, — Луиза мужественно страдает, Леди Мильфорд кокетливо гарцует, Вурм строит мелкие козни, Президент грозно бдит. Однако запутанные взамоотношения героев не имеют никакого смысла перед роком, который у Додина воплощен в невидимом герцоге, именем и во благо которого совершаются все злодеяния.
Не имеет значения даже смерть влюбленных — они выпивают яд, долго объясняются, бездыханно падают на накрытые столы, но не мешают этим грядущему банкету. Из динамиков оглушительно звучит речь Президента фон Вальтера, взятая из действительного выступления канцлера Бисмарка, — президент славословит герцога и новую герцогиню Леди Мильфорд, говорит о важности национального самосознания, о детях и поднимает тост «за лучший мир».
Отравленные ядом Луиза и Фердинанд «оживают» и обескураженно смотрят в зал — героические возлюбленные-страдальцы стали отходами, живых людей «переработали» во время чьей-то борьбы за власть. И они конечно же не последние. Мышьяка у герцога хватит на всех.
