Гаянэ Хачатурян мистифицировала Тбилиси
Выставку Гаянэ Хачатурян в Москве хотели бы увидеть Сергей Параджанов, Андрей Тарковский и Марк Шагал. Все они, правда, не дожили до «марша» легенды армянского искусства по российским музеям. Иностранцы Федерико Феллини и Тонино Гуэрра тоже дорого дали бы за знакомство зрителей вне Армении с мистическим миром своей любимой художницы.
В экспозиции в Московском музее современного искусства — около 60 живописных работ: карнавалы, танцовщицы, жонглеры, сказочные животные, аллегорические фигуры. «Если вы не видели работ Гаянэ, вы ничего не знаете о Тбилиси», — говорил Сергей Параджанов. Однако чего-чего, а реалистических пейзажей, сделанных на улицах грузинской столицы, вы здесь не увидите. С этюдником Гаянэ на улицы не ходила — начинала работу в мастерской, над несколькими холстами одновременно, возвращаться к ним могла несколько лет, когда чувствовала, что работа близка к завершению, — целиком переключалась на нее.
У коней Гаянэ вырастают крылья, у ее деревьев могут быть ярко-синие стволы, а у женщин — ярко-красные волосы. По холстам движутся «шествие с синей луной» или «карнавал на мосту слепого ангела». Говорят, что друг художницы Сергей Параджанов не раз выстраивал кадр по композиции ее работ. Он же не раз пытался устроить ее персональную выставку — но времена были советские, реализму «магическому» решительно предпочитали «социалистический», и чиновники от культуры в Киеве, Москве и Ереване одинаково встречали армянскую кудесницу в штыки.
Мир ее сказок — какой угодно, только не советский. Национальный армянский не менее и, кажется, не намного более, чем японский: здесь много посвящений и театру масок, и буддизму, и даже в названиях вроде «Великому из великих Китагава Утамаро» — основоположнику классической японской гравюры. И многие работы похожи на иероглифы: красивый мазок, требующий расшифровки смысл. Своими богами она называла Гомера, Гете, Гюго и Данте. Тени забытых предков мелькают на картинах Гаянэ, вплетаются в фантасмогории, входят в сплав тифлисской городской культуры и историко-этнографических наслоений.
Параджанов — едва ли не полноправный второй персонаж выставки в Москве. Его фотография встречает вас на входе прямо напротив портрета самой Хачатурян, его скульптурный портрет работы Григория Потоцкого непосредственно соседствует с позеленевшим рельефным портретом Гаянэ того же автора. Лицо режиссера — экспрессивное, словно металл рвали и терзали; лик художницы — спокойный, как на древних эмалях, зато утвержден на причудливом и, кажется, хрупком пьедестале из ветвей, ракушек, лесенок.
На втором этаже уже не так ярко: здесь расположились около 50 графических работ. Обыкновенные цветные карандаши позволяли Гаянэ закручивать в вихре танцовщиц, фокусниц, актеров, акробаток, сивилл, шарманщиц.
Выставка включает предметы из собраний Национальной картинной галереи Армении (Ереван), Музея Сергея Параджанова (Ереван), Музея современного искусства Еревана, Фонда Гаянэ Хачатурян (Москва) и частных коллекций. В экспозиции три видеофильма, в том числе снятый за три года до смерти художницы «Я — Гаянэ из Тифлиса» Левона Григоряна.
«Гаянэ — шаманка, она оракул, глашатай непознанных стыков цвета и пластики, она сама — колдовство», — говорил Сергей Параджанов. На выставке организаторы не пытались толковать ее заклинания и аллегории. Главе фонда Гаянэ Хачатурян и коллекционеру ее работ Валерию Ханукаеву (забросившему ради художницы работу в агентстве недвижимости) вручили награду — и он сразу вспомнил, что она-то за всю жизнь ни одной грамотки не получила, а теперь уж поздно. В Пантеон Великих армянских писателей, культурных и общественных деятелей «Ходживанк» в Тбилиси награду не понесешь.
Выставка в музее современного искусства на Тверском бульваре продлится до 28 октября.
