Херсонские фермеры годами использовали труд рабов

На ферме под Херсоном местные предприниматели завели себе рабов, которые трудились практически бесплатно. За попытку сбежать их жестоко наказывали. Для некоторых подневольный труд длился более шести лет.

— Удивительно, что теперь можно кушать каждый день, да еще и по несколько раз. Вам понять сложно, — говорит парень по имени Сергей (на снимке вместе с Дмитрием и Владимиром). Он сидит на больничной койке в центральной больнице Херсона. Еще несколько дней назад мужчина жил в хлеву, работал от зари до зари. За это он изредка получал помои, которых хватало, чтобы не умереть с голоду. Его годами держали на ферме, заставляя выполнять грязную работу.

— Знакомые предложили потрудиться на ферме. Пообещали нормальную зарплату. Я сразу посчитал, что часть буду отдавать матери, а на остальное можно жить. Да и вырос я в селе, так что вскапывать огород и ухаживать за скотом — дело для меня привычное, — рассказывает он.

Так Сергей оказался на ферме в 20 км от Херсона. Хозяйство — 10 га, на которых уместились три теплицы, загоны с животными и небольшое строение под жилье. Владельцы «поместья» — братья Омар и Марас Авдояны. Оба приехали из Армении.

Сергея они привезли на место будущего заключения рано утром и сразу выделили койку в маленькой комнате, где уже жило шесть человек. Рядом — помещение со скотом.

— Это как хлев. Друг на друге спали. Нечеловеческие условия. Соседи мне в первую ночь рассказали, что к чему. Что мы — рабы. Я вначале даже не поверил. Утром встал, отработал, а вечером решил в город съездить. Но меня не отпустили. Тогда-то я и начал понимать, что мне говорили правду, — рассказывает Сергей.

Одновременно, по его словам, на ферме жили по 5–6 человек. Некоторых увозили, новых привозили, и за это время через барак прошло около 20 работников. Двоим удалось сбежать. Куда девались остальные, Сергей не представляет. Сам он пытался бежать трижды. Однажды — ночью. На полпути к трассе его догнали с собаками. Как наказывали, даже вспоминать страшно. Били палками. Делали это на виду у всех, чтобы другим неповадно было. Наказывали братья — владельцы фермы.

В палате Сергея еще две кровати, где полулежат Дмитрий и Владимир. Мужчины внимательно слушают наш разговор и согласно кивают.

По словам Дмитрия, сложнее всего приходилось зимой. Топили дровами, которые рабы сами и добывали. Но из-за щелей в сарае все равно было очень холодно. Приходилось одеваться во все вещи и обматывать ноги тряпками. Летом работников водили мыться на речку один раз за несколько недель. Зимой раз в месяц разрешали взять тазик с водой из скважины.

Были среди пленников и две женщины: Галина и Елизавета. Рабыни трудились в теплицах — ухаживали за клубникой и огурцами.

— Один раз Галя попыталась украсть телефон, чтобы позвонить домой и сказать, куда она пропала. Ее поймали и несколько часов проволокой скручивали пальцы. Так пытали. Знаете, как страшно она кричала! — вспоминает Дмитрий.

Еще на ферму попадали бомжи — им всё равно жить было негде. А тут хоть хлев, хоть редкое, но питание. Был и один человек, скрывавшийся от милиции. Его обвиняли в убийстве, и он спрятался на ферме, где прожил почти год.

Самое лояльное отношение хозяев было к Владимиру. Он попал в хозяйство шесть лет назад. Поехать на работу ему предложил сосед по квартире. Мол, условия хорошие, заработки достойные. Первое время Владимир трудился, как и все, но потом его повысили до надсмотрщика. Даже телефон дали, чтобы звонил хозяевам, когда те отсутствовали, и отчитывался за проделанную днем работу.

— Три раза я пытался сбежать, но меня возвращали. Потом я смирился и стал искать хорошее в ситуации. Крыша над головой была, хотя и не регулярно, но кормили. А на свободе у меня ни дома, ни работы, — говорит он.

Так ферма проработала более шести лет, пока Херсонский УБОП не решил проверить сигнал о незарегистрированных людях, живущих на подведомственной ему территории. Милиционеры обнаружили грязных и истощенных людей. Их привезли в Херсонскую больницу.

— Они были очень ослабленные, забитые, измученные. Мы провели комплексный осмотр, взяли анализы. Сейчас проводим курс восстанавливающей терапии, — рассказала «Известиям» одна из медсестер.

Фермеры-рабовладельцы — не под арестом. Живут неподалеку — в селе Новая Маячка. Начальник Херсонского управления по борьбе с организованной преступностью Глеб Мельниченко говорит, что открыл уголовное дело по факту незаконного лишения людей свободы. Но даже бывший рабы предполагают, что Авдояны в тюрьму не сядут, сумеют договориться.

«Известия» встретились с Омаром во дворе его дома (на снимке). Все обвинения в свой адрес он отрицает, утверждая, что они с братом просто нанимали людей на работу. И, конечно же, достойно оплачивали их труд.

— У нас там никто не жил — утром забирали, вечером привозили домой. Те, которых забрали милиционеры с нашей фермы, сами согласились временно на ней пожить, пока брат был в командировке. Они там находились всего неделю. Силой там точно никого не удерживали. Платили $12 в день, — рассказывает нам Омар Авдоян. Его брат, который вел основные дела на ферме, сейчас в Москве. Когда вернется и вернется ли вообще, неизвестно.

В местном отделении милиции говорят, что проблемы с законом у братьев постоянно.

— Омар был замешан в кражах и разбойных нападениях. Украли аккумуляторы, хотели угнать трактор. Он тогда получил срок условно, — вспоминает начальник Новомаячковского отделения милиции Виталий Пахомов.

Сейчас на месте фермы — пепелище. Здание и коровники сгорели во время недавних лесных пожаров. Скот уцелел. Остались и теплицы. Приехав туда, мы обнаружили трех новых постояльцев: Анатолия, Александра, Ирину. Они живут под самодельным навесом из полиэтилена. В углу матрацы, а напротив — печь. На ней закипал чайник. На полу старые ведра и кастрюли. Повсюду разбросан мусор. Они — не рабы, а заробитчане (трудовые мигранты. — «Известия»).

О том, что происходило на ферме раньше, они не знают. Говорят, что хозяева земли — их старые знакомые.

— Мы сюда приехали помочь. Горе у людей — все хозяйство сгорело. Теперь работаем у них. Деньги они нам платят, — говорит Анатолий. Его супруга Ирина (на снимке) согласно кивает. Семья родом из небольшого поселка под Херсоном, где муж работает трактористом, а жена сидит с детьми.

— Когда зима настанет — поедем домой. Тут же условий нет, чтобы зимовать. А пока пытаемся отстроить разрушенные дома, ухаживаем за скотом. Коров 75 голов, теплицы с клубникой, — говорит женщина, выставляя чашки на деревянный самодельный стол.