Когда пылал Париж
В последнее время если на больших фестивалях и возникали картины на политические темы, то почти все они так или иначе оказывались связанными с проблемами мусульманского мира. 69-й Венецианский не стал исключением — открылся он «Фундаменталистом поневоле» Миры Наир, в разных его программах — фильмы о событиях в Египте и Ливии. Правда, в этот политический монолог неожиданно вторглась Европа, хотя и в ретроварианте.
Представленный в конкурсе фильм французского режиссера Оливье Ассаяса «После мая» (в англоязычной версии — «Что-то в воздухе») посвящен событиям в Париже начала 70-х прошлого века. В те дни город был охвачен студенческими волнениями, которые активно поддерживались и отчасти инспирировались французскими троцкистами и маоистами. Главный герой, длинноволосый юноша по имени Жиль (19-летний Клеман Метайер), внешне — почти точная копия Олега Меньшикова времен «Родни», увлекается живописью, мечтает стать режиссером и, вовлеченный друзьями в протестный водоворот, бросает в полицию бутылки с зажигательной смесью, пишет на стенах революционные лозунги, словом, делает все, что положено приличному человеку его возраста.
Фильм начинается со сцены разгона полицией студенческой демонстрации 9 февраля 1971 года, рядом с которой кадры с майской Болотной кажутся верхом невинности и гуманизма. Жестокость властей рождает ответную — со стороны студентов, и в какой-то момент Жиль с компанией заходят так далеко, что становится понятно: на время им лучше исчезнуть с места событий. Так начинается путешествие героя сначала в Италию, потом в Лондон, все дальше уводящее его от друзей и возлюбленных. «После мая» можно назвать «роуд муви», но лишь в том смысле, что перемещение в пространстве — повод к смене декораций в путешествии героя внутрь себя. «У меня тяжелые отношения с реальностью, когда она стучится в дверь, я стараюсь не открывать», — говорит Жиль своему приятелю. И это искреннее признание человека, для которого внутренняя жизнь важнее всего остального — как бы он ни старался продемонстрировать себе и окружающим обратное.
Для активистов сопротивления Жиль — слишком сложная, а потому ненадежная фигура. Для буржуазного истеблишмента, к которому принадлежит его семья, — человек чересчур радикальных воззрений, причем не только в политике. Режиссер не скрывает, что передал герою множество своих черт и что вообще «После мая» во многом — автобиографическая история.
Семидесятые прошлого века — эпоха, в которую разворачивалось и действие самого знаменитого фильма Ассаяса «Карлос», эпоха юности режиссера и, похоже, самое любимое его время. Для поколений, рожденных позже, «После мая», помимо прочего, еще и путеводитель по одному из самых непростых периодов послевоенной истории Европы.
«Мы и наши сверстники уже совсем другие, — признавались на пресс-конференции молодые актеры. — Мы не стремимся к политической активности, поскольку не верим, что она может что-то изменить». О том, насколько его актеры отличаются от него самого в юности, говорил и сам режиссер. И, видимо, он воспользовался преимуществами профессии, чтобы возродить на экране дорогое ему время и попытаться вновь внимательно вглядеться в него и в себя самого. Эту попытку фестивальная публика встретила с большим воодушевлением.
Еще один венецианский сюрприз — «Пьета» Ким Ки Дука. Начинается она в духе обычного корейского «месилова» и супержестокости. Герой по роду занятий — выколачиватель долгов из тех, кто повелся на приманку «счастливый частный заем». Схема проста: заем дается под страховку от несчастных случаев, которые могут оставить людей калеками. Герой и превращает должников в калек, забирая в пользу своего босса полученные от страховщиков деньги. Живет он один и, похоже, лишен каких бы то ни было привязанностей, но в один прекрасный момент на пороге появляется женщина и заявляет, что она его мать.
Поскольку «Пьета» наверняка появится на наших экранах, раскрывать содержание было бы негуманно. Скажу лишь, что это не отпускающая зрителя история мести и манипуляций самыми сокровенными чувствами человека. А исполнительница роли матери, Чо Мин Су, пока что самая очевидная претендентка на Кубок Вольпи за лучшую женскую роль.
Награду за лучшую мужскую роль общественность уже дружно отдала Хоакину Фениксу из «Мастера». О том, что решит жюри под председательством Майкла Манна и повлияет ли на этот вердикт тот факт, что в прокуратуру Венеции со стороны радикальных католиков подан иск против фильма Ульриха Зайделя «Рай: Вера», станет известно 8 сентября. Пока единственный показатель оценки фильмов — рейтинг международной критики. По этому рейтингу, «Рай: Вера» — один из лидеров. Критиков, в отличие от радикальных католиков, сцена из фильма Зайделя, когда героиня мастурбирует, используя для этого распятие, естественно, не смутила.
