Новые приключения неуловимого
На больших фестивалях пресса и публика обычно играют роли доброго и злого следователей. История про то, как журналисты в Канне освистали «Антихриста» Ларса фон Триера, а зрители во главе с многочисленными селебрити устроили ему в тот же день продолжительную овацию, уже вошла в историю. Поэтому, после того как в воскресенье утром на пресс-показе нового фильма Терренса Малика «К чуду» аплодисменты не сумели заглушить довольно громкий и дружный свист, все с любопытством ждали вечерней, официальной, премьеры. Там хлопали куда дольше и громче, но и свиста тоже хватило. Учитывая, что Малик — один из любимейших героев фестивальной публики, такая реакция сенсационна.
«К чуду» — по стилистике, по теме, по настроению вполне может претендовать на то, чтобы считаться продолжением «Древа жизни». Всё те же вопросы о сущности человека и миссии его на Земле, но заданные, что называется, в частном порядке.
В «Древе жизни», несмотря на то что в основе сюжета — история семьи, размах был глобальным. В новом фильме всё куда более камерно. Есть женщина, русская парижанка (Ольга Куриленко), и американский инженер (Бен Аффлек), которые по настоящему влюблены друг в друга, но их отношения — один из тех случаев, когда люди не могут ни вместе, ни врозь. Постоянно звучат внутренние монологи героини, которая та произносит на французском языке (причем, кажется, не голосом Куриленко) — о поиске смысла жизни через любовь. За советом она, как и другие жители этой американской глубинки, часто приходит к местному священнику (Хавьер Бардем), но тот сам в смятении и внутренних монологах (на испанском, голосом самого актера). Причем если героиня Куриленко обращается в основном к мужчине, то Бардем — непосредственно к Богу. Оба силятся понять что-то очень для них важное в отношениях с адресатами этих монологов, и оба — не могут.
Бардема в фильме не так уж много, но он единственный, кто харизмой и масштабом дарования конгениален замыслу режиссера. Аффлек пребывает в кадре в качестве некой молчаливой декорации, своего рода «теннисной стенки», от которой отскакивают «мячи» эмоций его возлюбленной. А сыграть этот сгусток эмоций для Куриленко оказалось непосильной задачей. При всей ее столь нужной для роли красоте, внешней незащищенности, изяществе она все-таки не актриса, а модель и держать на себе фильм не может. Видно, что режиссер ею любуется и зрители поначалу тоже, но им это занятие довольно быстро надоедает. Тем более что лошади, буйволы, водяные черепахи, которые, населяют пространство фильма, еще более грациозны, чем эта молодая уроженка Бердянска.
На пресс-конференции Куриленко — единственная звезда фильма, которая встретилась с журналистами, держалась молодцом, отлично говорила по-английски и убедительно рассуждала о роли любовного опыта в жизни человека.
А по всему зданию венецианского казино, где размещается штаб-квартира фестиваля, тем временем кто-то развесил листовки с портретом Терренса Малика и надписью Have you seent his man? Самое смешное, некоторые утверждают, что видели. И что скрывающийся от публики и прессы режиссер в Венецию все-таки прибыл. Если это действительно так, еще не факт, что он уедет отсюда с пустыми руками. Ведь в жюри есть по крайней мере один человек, который пластические образы ценит куда выше, чем диалоги и выраженный сюжет. Это знаменитый художник, мастер перформанса Марина Абрамович. Вызывающая здесь, на Лидо, всеобщее восхищение тем, как она в свои 65 выглядит. Ничуть не хуже, чем 30-летняя Куриленко.
