«Это война полиции с фондом Ройзмана, а наша семья оказалась в заложниках»

Рано утром 9 августа на Вагонковском кладбище в Нижнем Тагиле полицейские по заданию следователей эксгумировали тело 29-летней Татьяны Казанцевой, которая была пациенткой реабилитационного фонда для больных наркомании «Город без наркотиков». Следователи подозревают, что девушка стала жертвой жестких методик лечения наркомании, однако родственники Казанцевой с этим категорически не согласны. О ситуации вокруг этого дела «Известиям» рассказала родная сестра погибшей Марина Казанцева.

— Когда вы узнали об эксгумации тела Тани?

— Примерно с июня следователи добивались эксгумации, но мы были категорически против, и поэтому установили на могиле Тани сигнализацию. Сегодня около 7 утра сигнализация сработала. У меня брат поехал на кладбище, а там уже всё кладбище оцеплено. Около могил стоят автоматчики. Брат спросил, что происходит, а ему говорят, что кладбище заминировано, и они якобы ищут бомбу. При этом работники кладбища были не в курсе, что происходит. 

— А вы попытались связаться с прокуратурой или СК?

— Мы позвонили в Нижнетагильскую прокуратуру, но там развели руками. Сказали, что ничего не знают и будут разбираться.

— У вас есть информация, куда отвезли тело сестры?

— Да, нам позвонили врачи из местного морга и сказали, что Таню привезли к ним, а у следователей нет ни одной разрешительной бумаги. Персонал в шоке: такого еще не было, чтобы с утра в морг ввалились непонятные вооруженные люди с гробом, выкопанным на кладбище. Силовики сказали, что сейчас их эксперт проведет следственный эксперимент и они увезут тело обратно на кладбище.

— Почему семья выступает против эксгумации?

— Не нужно тревожить прах Тани, если никакого криминала в ее смерти не было. Она умирала на наших глазах от болезни. Есть все заключения врачей, которые зафиксировали причину смерти — «инфекционный менингоэнцефалит». 10 июня Тане стало плохо в центре «Город без наркотиков». Сотрудники фонда вызывали несколько раз скорую помощь, но врачи приехали только, когда Таня совсем потеряла сознание. 

— Следователи подозревают, что в центре Таню избивали и умерла она от побоев, а не от менингита.

— Не было никаких побоев. Мама ее регулярно навещала в больнице, и никаких синяков у Тани не было.

— А как Татьяна вообще попала в реабилитационный центр?

— О том, что Таня села на иглу, мы узнали в августе 2011 года. Мы замечали, что с ней твориться что-то неладное. Но в августе она сама призналась, что сидит на игле. И мама с папой забрали ее домой. Мы все очень тогда переживали и за саму Таню, и за ее двух детей, которых она воспитывала одна. Таня жила у родителей до осени и вроде бы перестала употреблять. Но потом мы узнали, что она вновь начала колоться. А в апреле 2012 года она пришла к родителям вся избитая — говорит, я больше так жить не могу.

— И вы отдали ее в центр Ройзмана?

— Нет, мы предлагали ей лечиться в государственном фонде. В качестве альтернативы еще предлагали «Нарконон» и «Город без наркотиков». И «Город без наркотиков» она выбрала сама. Ее никто не неволил. Затем в центре вела дневник и писала нам письма. В них она говорила, что никогда больше не будет колоться. Что наркотики — это яд и грязь. Звонила и ни разу не жаловалась на плохое к ней отношение. Если бы что-то было там не так, мы бы ее забрали.

— Пациентки центра, проходившие там реабилитацию, утверждают, что всё было не так уж радужно. Они говорят, что их там били и над ними там издевались.

— Я им не верю. Они говорят то, что их заставляют говорить. На нас же тоже после смерти стали давить, и говорить чтобы мы дали показания против фонда. А мы вообще здесь ни при чем. Это война полиции с фондом, а наша семья оказалась в заложниках на этой войне. 

— Что вы теперь собираетесь делать? 

— Мы будем обжаловать в суде решение следствия об эксгумации тела Тани, а также напишем заявление в прокуратуру.