В Курской области женщине позвонил жулик. Рассказал ей все то, что у них, жуликов, принято: старначпомзамгавгавдежурный с вами говорит, сын ваш у нас, да, задержан, идет оформление, выяснение, да уж его есть за что, у нас тут дорожно-транспортное, на сына вашего будем заводить сейчас, да вы не перебивайте, вы лучше слушайте, у него серьезная ситуация, тут у нас грубое нарушение, повлекшее за собой, плюс телесные повреждения, вы меня извините, женщина, если я с вами грубо разговариваю, но я на таких, знаете, насмотрелся, голову оторвать мало тому, кто ему права выдавал, а теперь на суде, да, теперь уже только на суде вы все это скажете, а чего вы хотите, уголовное дело, а пить не надо было, не надо было ехать, куда не надо, а что я могу сделать-то, я вам все сообщил, на нас тут и так каждая собака, если только попробовать решить вопрос как-нибудь, но это и от вас зависит, ну, решить-то можно, наверное, но вы же понимаете, в какое положение меня ставите, разве что если вы сами ему поможете, я, правда, ничего железно не обещаю, но сделаю, что смогу, у вас там терминал есть платежный, да терминал, терминал, ящик такой, вот, хорошо, идете к этому терминалу и кладете деньги, ну, я не знаю, это, знаете, такое дело, надо же решить вопрос, чтоб уже больше не возникало, а то серьезная ситуация, ну сколько у вас сейчас есть, да уж, вы соберите, так сколько вы говорите, так, пятьдесят четыре тысячи двести пятьдесят, ну, хватит, наверное, я ж говорю, я железно обещать не могу, но все сделаю, чтоб этот вопрос закрыть, да вы не волнуйтесь, закроем, закроем, а вот этого не могу вам сказать, есть разные способы, но если вы женщина ответственная, то будем считать, что мы с вами договорились, вы, главное, к терминалу прямо сейчас, побыстрее, пока у нас тут это, короче, неважно, диктую номер, куда положить, вы записываете?
И он продиктовал, а она записала. И побежала, и положила на номер в ящике все, что у нее было, все свои пятьдесят четыре тысячи двести пятьдесят.
А как не положить, когда еще в детском саду звонит воспитательница и давай лаять, он стекло у нас разбил, стекло, слышите, будете штраф платить, будете ремонт делать, он у вас неуправляемый, вы за ним не следите, да как не следим, когда хороводы вокруг него водим, это детский сад ваш поганый, дети-бандиты, а все сваливаете на моего, но ведь и правда разбил, а почему – непонятно, ну, в школе вроде бы стало полегче, но это только до седьмого класса, а потом начал шляться на территории хлебозавода бывшего, девяносто второй год, всех уволили, все настежь открыто, а у него лучший друг в школе был – Петя, так этот Петя был совсем потерянный мальчик, и что они делали – они в половине девятого утра, вместо первого урока в школе, шли туда, на завод, а там пустырь такой был, рядом с корпусами, по дороге покупали у бабки бутылку водки, тогда прямо на улице водкой торговали, ну и там, на пустыре, из горла, а потом уже в школу, Петя спал в туалете, а мой шел учиться – в таком-то виде, причем у Пети мать – общественница, борется вроде как за права женщин, я как узнала, так к ней пришла и говорю, что же это вы за женщин боретесь, а за сына собственного не боретесь, а она только смеется, у него, говорит, своя идентичность, но я руки не опустила, сама его в школу водила как маленького, и ничего, потом поехал, на юридический поступил, молодец, и тут здрасьте, женюсь, он как первый раз ее ко мне привел – так уже ясно стало, что та еще оторва, и уже беременная, я ей говорю – вы на какие деньги собираетесь ребенка растить, а она молчит, качается на каблуках, ну, конечно, через год развод, суд, плати ей теперь, а что платить, когда он сам ничего заработать не может, а теперь новая, это она его заставила за руль сесть, вози меня, мол, а то другого найду, ну вот и доездился, я-то ему сразу сказала – ты что, на тот свет хочешь уехать, так что это еще повезло, что мент хороший попался, все говорят – взятки, взятки, коррупция, да если бы не коррупция, тюрьмой бы кончилось, а так помогли все-таки, закрыли дело за пятьдесят четыре тысячи двести пятьдесят.
Потом, конечно, дело разъяснилось, жулика поймают, а скорее всего, не поймают, лень ловить, много их, популярная технология, люди у нас только кажутся подозрительными, а так-то доверчивые, да и как не довериться, сами подумайте, вам позвонят, скажут – у сына вашего ситуация, вы тоже разволнуетесь, не сообразите, полезете искать пятьдесят четыре тысячи двести пятьдесят, к ящику побежите, ведь когда любишь – и не такому поверишь, вот и она побежала, она же любила.
Правда, есть одно но. У этой женщины – той, которая в Курской области, - не было сына. Вообще. Никакого. Совсем. Не было разбитого стекла еще в детском саду, не было водки на пустыре у хлебозавода, и друга Пети, и матери его, общественницы, тоже не было, и беременной фифы на каблуках, и другой фифы, которую давай вози, а то уйду от тебя, - не было. Ну, как-то так получилось, что вот эта конкретная женщина – там, в Курской области, - сына не родила.
Но почему же она, когда ей позвонил этот зампомгавгав, ему поверила? Почему бросилась к ящику, почему отдала все, что у нее было, эти пятьдесят четыре тысячи двести пятьдесят?
Может быть, потому, что бывает на свете такое жульничество, которое только с виду жульничество, а на самом деле – правда.
